– Слушай, босс, как-то медленно вертак двигается…. Тебе не кажется? Смотри, смотри, винты молотят, и движок ревет на полную мощность, а он завис на месте! – Мокрицкий уже и сам заметил, что вертолет, будто натолкнулся на невидимую преграду, и замер на месте, тщетно силясь ее преодолеть. За прошедшее время можно было успеть совершить посадку! И пока в его голове носились лихорадочные мысли о возможной неисправности летательного аппарата, вертолет резко нырнул вниз, теряя высоту. Через несколько секунд машина зависла над водяной гладью. Еще миг – и вертолет плавно коснулся воды…. А в следующее мгновение озеро с готовностью приняло свой дар – его поверхность зримо расступилась, и летающая машина точно приводнилась на своей последней посадочной площадке. Вода сомкнулась без единого всплеска, восстановив зеркальную гладь своей поверхности. В Природе установилась звенящая тишина, и только место падения вертолета еще какое-то время обозначал светящийся оранжевый круг, уходящий в глубину, и угасающий с каждой минутой….
Мокрицкий затравленно молчал, его лицо искажал неподдельный ужас, а тело била крупная дрожь.
– Минута молчания прошла. Мент родился. – Сплюнув себе под ноги, спокойно проговорил Лева, глядя на босса сверху вниз. Только что, шеф лишился очень, и очень многого. Кстати, насчет самой жизни Мокрицкого, у Левы имелись свои соображения. Олег Петрович содрал шапку со своей вспотевшей головы. Вызывающие слова подручного, наконец, дошли до его парализованного сознания. Он оскалился, как дикий зверь, в бессильной ярости кинувшись на Зубова.
–Да что ты треплешь своим языком, козел драный?! – Его голос перешел на визг. – Гнида, ты понимаешь, что вообще происходит?! – Он не успел договорить, как оказался лежащим на снегу. Под глазом саднило, а шапка улетела далеко в сторону. Последовавший за этим болезненный пинок сапогом по почке, моментально заставил его успокоиться.
Самым