Какой же идиотский план, и как он до этого сам не додумался – люди из книжного мира, да и не только книжного, могли его видеть! Он слишком долго был никем, чтобы осознать, что его могут начать узнавать на улице. Вариант с кражей из магазина совсем ему не подходил.
Желтухин протянул пять сотен, оставил повеселевшему продавцу автограф на обнаружившемся у того в залежах томике «После смерти» и поплелся по Арбату в сторону метро, уворачиваясь от промоутеров в костюмах персонажей популярных мультфильмов. Особенно настойчив был встретившийся Лунтик, все пытавшийся обняться и вручить ему флаер на посещение Музея иллюзий. Эдуард зло отпихнул его, в ответ раздалось недетское ругательство с сильным кавказским акцентом. Потом где-то раздался раскат грома, закапал дождь, и букинисты начали спешно накрывать свои богатства полиэтиленовой пленкой.
Дома в электронной почте Эдуарда встретило письмо «Рассказ на рецензирование».
Обычно Желтухин не отвечал на такие письма. Слали ему плохо скроенную графоманию, а расстраивать людей разгромными рецензиями он не хотел. После пары десятков попусту прочитанных писем он и вовсе перестал их открывать. Но сегодня, после рухнувшего плана по реанимации своего вдохновения, делать было все равно нечего, почему бы и не прочесть? Он заварил чай и уселся за ноутбук.
Писал какой-то фанат его творчества. Письмо содержало неконтролируемый поток восхищений суровой правдой «Бурых стен», до боли знакомыми отправителю эмоциями от расставания из «После смерти», эпическими полотнами «Мамая». Представившийся Григорием рассыпался в комплиментах, благодарил за творчество, желал побольше вдохновения и скорых новых шедевров, а в конце просил ознакомиться со скромным трудом его усилий. В аттаче был небольшой вордовский файлик – на десяток страниц крупным шрифтом. Рассказ назывался «Шуйский район».
По сюжету пятнадцатилетняя Надя приезжала из Петербурга в деревню к бабке, под город Шуя, что в Ивановской области, и поездка выступала своеобразной ссылкой от родителей за безобразное подростковое поведение (тут Желтухин в первый раз задался вопросом о мотивации персонажей, ссылка трудного подростка на большое удаление от города, к деревенским, выглядела идиотской затеей). Деревня оказывалась полувымершая, поросшая бурьяном, с заброшенными, развалившимися и сгоревшими домами, а жители – в основном выживающими из ума подозрительными стариками, особенно пугающей была старая карга Людмила Ивановна. Рядом с деревней, естественно, стояла заброшенная с революции древняя церковь, без крестов, с провалившимися куполами и осколками фресок с мученическими лицами святых на стенах.
Скоро оказывалось, что Ивановна – ведьма, и