и офицер МВД Григорьев – не меньший умница, но далеко не красавец, а осветскостиумолчим вообще – Григорьев (внешне, по крайней мере) производил впечатление затюканного жизнью и замордованного бытом отца семейства.
К слову, большая доля истины в этом имелась.
Однако, тянулись они друг к другу – владелец охранно-сыскного агентства и капитан милиции, опер по особо важным делам. Хоть повторимся – их дружба, как и любая дружба, не была лишена корысти. Правда, специфической. Информация являлась тем товаром, которым они взаимовыгодно обменивались.
…– Итак? – повторил Ручьёв, также садясь за свой рабочий стол, – В чем проблема?
Григорьев сделал пару глотков ледяной минералки из идеально чистого стакана и сказал абсолютно скучающим тоном:
– Я тут вспомнил на досуге… на досуге, "Ржевский",– бросил на Ручьёва острый взгляд и опять скромно опустил глаза, с видом, словно бы говорящим: "Я-то что? Я человек маленький…"
– И о чем же ты вспомнил? – мягко, почти вкрадчиво поинтересовался Ручьёв.
Григорьев коротко вздохнул.
– О пареньке одном. Который, вроде, когда-то на тебя работал,– еще один взгляд, словно бы спрашивающий: "Улавливаешь, к чему клоню?"
Ручьёв хмыкнул. Что могло означать как утверждение, так и отрицание.
– Фамилия еще у него такая простая, что очень сложно запомнить, – Григорьев даже лоб наморщил, делая вид, что усиленно вспоминает (нехорошее предчувствие Ручьёва, возникшее при упоминании о работавшем на него пареньке, усилилось), – То ли Сидоров, то ли Семенов, то ли Степанов…
– Смирнов, – негромко подсказал Ручьёв.
– Может, и Смирнов, – согласился Григорьев, – Даже скорее всего. Вот внешность у него запоминающаяся – высокий, темноглазый… слегка цыганистый, на мой взгляд, но… красивый парнишка, чего уж там. От девочек, думаю, отбою нет.
Ручьёв кривовато улыбнулся.
– Так. И к чему ты о нем вспомнил, Петя? Дочку не за кого сосватать? Так огорчу тебя, Григорьев, при всех внешних достоинствах у парня за душой – ни гроша. Гол как сокол.
Правда, трудолюбивый… вроде, – несколько рассеянно добавил Ручьёв, закуривая излюбленный "Данхилл"(предварительно, конечно, предложив сигарету Григорьеву. Тот не отказался, как никогда не отказывался и от хорошего коньяка).
– Трудолюбивый? – Григорьев чуть сощурился, – А на каком поприще трудится? Коноплю, может, выращивает? Или крэк усиленно толкает на дискотеках?
– Что? -от неожиданности Ручьёв затушил только что раскуренный "Данхилл", – Хочешь сказать, парень в наркодилеры подался? Ты уверен?
– Нет, – Григорьев прямо и твердо посмотрел Ручьёву в глаза (этот умный взгляд не мог принадлежать "затюканному подкаблучнику"), – Лично я совсем не уверен. Во всяком случае, при первом знакомстве с этим мальчишкой у меня сложилось о нем хорошее впечатление – взгляд ясный, лицо открытое… Согласись, не слишком