Что ж… ему это польстило.
– Потом сочтёмся, Владимир Александрович, – скрывая волнение, проговорила она. Ни тени дружелюбия, ни кокетства. При упоминании своего имени Еленский удивлённо вскинул брови.
Подоспела девушка с рецепшена, глухо, будто стесняясь двигать ртом, но стараясь при этом нелепо улыбаться, промычала в его спину:
– Пройдёмте.
Он вышел из оцепенения и, прислонившись лопатками к стене, пропустил незнакомую даму. Но даже приятное соседство (пускай и гипотетическое) с этой самой дамой не увлекло его настолько, чтобы он спокойно отнёсся к мысли, что двумя этажами ниже Дон Кихот и Санчо Панчо Гессенские в очередной раз веселят и одновременно раздражают публику.
Уже смеркалось и на улочках сияли белым фонари, когда Владимир, наконец, подошёл к президентскому шале. Девушка с неприветливым бейджиком отворила дверь и потупила взгляд с кокетливой вежливостью.
– Завтра пришлют прислугу.
Повеяло нагретым воздухом. Он зашёл, поставил саквояж на тумбочку и подумал, когда же его оставят в покое. Девушка не уходила, но и переступать порог не решалась.
– А у нас мужчины ушли в другую деревню на мероприятие и встретились с лавиной…
Под его внимательным взглядом она помялась и, громко вдохнув, с тревогой заявила:
– Но они скоро вернутся, Владимир Александрович. Лавины участились за последний год, так что и людей понять…
– Что ж, это многое объясняет. Благодарю…
– Аня, Владимир Алекандрович! Я Аня!
– До завтра, Анна, – снисходительно повторил Еленский и, бросив тоскливый взгляд на всё ещё поникший бейджик, закрыл дверь.
На втором этаже он включил свет, помассировал переносицу и обошёл широкую кровать, призванную удовлетворять своим видом всех, кому присуща гигантомания. Платок скинул на лакированный дубовый столик. Расстегнул запонки, открывая венозные запястья точёных мужских рук. Из бара попробовал виски и нашёл его сносным. Исследуя и пробуя “на вкус” также интерьер и удобство шале, прошёлся по спальне. Паркет глухо резонировал под каждым размеренным шагом. Приятно звучал, создавая чувство обладания. Спускаясь на первый этаж, Еленский уже ощущал себя хозяином этого отсталого курорта и скромничать не собирался. За три дня он изучит товар досконально и примет решение: купить ли скрипучую канатную дорогу, две-три дюжины шале и персонал, или вычеркнуть из списка очередное наименование и отправиться дальше.
День был тяжёлым. Стоя у дивана, Владимир коснулся полы рубашки, расстегивая пуговицы, и уже собирался в душ, когда в шале напротив вернулись хозяева. Он машинально глянул в сторону засветившегося жёлтого квадрата окна.
Первый этаж. Прихожая. Посередине темноватый силуэт в приталенном пальто. В нём сразу узналась незнакомка. Она стояла у окна, замерев, и смотрела в упор на него, на Еленского. В этом не было сомнения, свет горел и в его шале. В ночи их окна подсвечивались