Меня продолжало трясти, я замерла как вкопанная посреди лагеря, силясь побороть рвущийся наружу крик. Но он так и так не вышел бы, потому что дышать не получалось. Ничего не получалось, кроме как стоять и беззвучно лить слёзы.
Никчёмная, бесполезная, трусливая. Да, справилась сейчас, смогла. Но если бы рядом не было Брика, если бы…
– Советнику расскажем позже.
Получилось сделать вдох и посмотреть на Ри. Он с тревогой взирал на меня, но на лице сияла ободряющая улыбка. А ещё… ещё Брик протягивал мне руку, намекая, что готов пустить под крыло и дать вволю наплакаться.
– Про ром? – нервно хихикнула я и поплелась к нему, поспешно вытирая слёзы и успокаиваясь.
Было грустно и тяжело. Но плакать больше не хотелось.
– И про ром тоже, – устало цыкнул Брик.
Час Крысы
Обратный путь слился в один день, длинный и тягучий. Мы вставали, куда-то брели, останавливались на привал, а после – шли уже до темноты, в которой – не без помощи магических огней – разбивали лагерь и спешно ужинали. Днём хмырь дремал в седле одной из ставших вьючными лошадей, ночью – сторожил сон отряда, чтобы солдатам не приходилось дежурить. Еды хватало едва-едва, да и то, по сравнению с совсем уж крохотными порциями остальных, наши с Кирино ещё хоть как-то походили на человеческие: по мнению Цуури, магам, способным защитить всех в случае реальной опасности, сил требовалось куда больше. Нуждавшийся исключительно в чёрных камнях Кир расстраивать капитана не стал и тихонько передавал свою пайку Брику, который посчитал, что всеобщее спокойствие несколько важнее, чем соблюдение справедливости, и потому молчал. А может, дело было в честном обмене – разумеется, ром у Брика был далеко не последний.
На пятый день все свыклись с мыслями о том, что скорым возвращение не будет. Как и с добровольно-принудительной голодовкой. Оставался, конечно, ещё шанс, что вместе с гибелью высшего демона и связанным с этим магическим всплеском всякие мелкие твари расползутся кто куда, и где-нибудь отыщется забредший в глубину Топей олень или кабан. Да и с каждым шагом мы, пусть и немного, но приближались к границе, так что рано или поздно что-нибудь да подвернётся. Грёзы о сочном куске мяса, поджаренном на костре до хрустящей корочки, придавали сил и помогали не свалиться в пучину беспросветного отчаяния.
Однако Кирино действовала на нервы эта неспешная прогулка по Топям. Никогда бы не подумала, что в целом сдержанный и аскетичный хмырь был любителем комфорта. Хотя именно эти мысли и полезли в голову первыми – мол, жизнь при дворе наложила свой отпечаток, а собачий холод и сырость ну никак не походили на уютное поместье. На деле оказалось, что ему куда больше докучало общество людей и необходимость поддерживать целую прорву заклинаний. Внешне он этого, разумеется, никак не показывал – ни тоном, ни поведением. Даже в излюбленном жесте бровь не заламывал, когда я приставала