У подруги глаза зажглись неподдельным интересом, и она с любопытством спросила:
– Какую Трою? Это которая с конем?
Я от досады поморщилась. Затевать сейчас диспут на археологические темы не входило в мои планы. Махнула рукой.
– С конем, с конем… Я, если у тебя такой интерес к истории, тебе потом подробно расскажу. А сейчас, давай времени не тратить. Мне бы сегодня еще лечь спать не помешало. С утра опять на работу. Еще одну площадь обследовать… Лампу бери, и пойдем…
Валька тяжело вздохнула, как видно этим своим вздохом, намереваясь вызвать у меня чувство вины. Потом посмотрев на мои сердито сдвинутые брови, покорно посеменила впереди, держа керосинку перед собой, освещая путь. Мы, стараясь не скрипеть, осторожно открыли створки дверей, ведущих в комнату с печью, а уже оттуда, вошли в следующую, ТУ самую комнату, которая, по всей вероятности, была когда-то библиотекой. При этом, сердце мое учащенно забилось, словно перед первым свиданием. Воспоминания волнами стали накатывать на меня, вызывая необоримое желание взять и сбежать отсюда в свою спальню, а там, залезть под одеяло, крепко зажмурившись, и до утра не вылазить. Но я призвала себя к порядку. Не стоило ворошить прошлое. Мы только спустимся в подземный ход, чтобы убедиться, что туда никто не проник, и все, сразу же обратно!
Я присела на корточки и вдавила двумя руками на завитушки плиток, затаив дыхание, а вдруг не откроется. Хотя, сказать точно, чего я больше опасалась в эти мгновения, что подземелье откроется или, наоборот, не откроется, было очень трудно. Копаться в своих чувствах времени не хватило. Раздался негромкий скрежет, и открылся небольшой проем, из которого вниз вела узкая винтовая лестница. Мы с Валькой переглянулись. Причем, в данный конкретный момент, наши эмоции были на удивление схожими: некоторый испуг, круто сдобренный, как пересоленный суп у неумехи-повара, жаждой приключений. Валентина на выдохе проговорила:
– Ну что, пошли…?
Я только и смогла, что кивнуть ей в ответ, мол, идем, и первой ступила на лестницу, забрав от греха подальше из рук подруги лампу. О ее «ловкости» до сих пор по деревне ходили легенды. И опять же, я вспомнила, как при первом нашем «проходе» через этот ход, она зацепилась за кафельные плиты, стопочкой сложенные возле печи, чем и привлекла к нам внимание одного из бандитов. На меня пахнуло холодом, и кожа на руках тут же покрылась мурашками. Чтобы не плюнуть на все, и не вернуться, я крепко сжала губы, вцепившись в керосинку мертвой хваткой, словно она была моей последней, если не сказать, единственной надеждой на возвращение.
Спуск занял не так много времени. Валентина умудрилась даже ни одного раза не споткнуться, что я сочла добрым знаком. Мы стали медленно идти вперед, внимательно осматривая стены. Я прошептала (говорить громко, во весь голос, мне почему-то здесь не хотелось), от напряжения, едва сумев разомкнуть губы:
– Внимательно смотри на пол. Если кто-то вытаскивал некие камни из стены, то на полу должны остаться следы раскрошенного раствора, соединяющие эти камни… – Валентина закрутила