Он всегда так делал, бросал ей плату, как собаке кость, на землю, таким образом выражая своё отношение к доносчикам и предателям. Она улыбнулась, наклоняясь за деньгами, размышляя не без удовольствия, каково это – убить буггома. Подняв мешочек, она выпрямилась, прислушалась, услышала хлопок двери чёрного хода, тяжёлые шаги удалялись. Женщина еле слышно прошептала его имя, пробуя на вкус:
– Мирам… – Её лицо окаменело, превратившись в маску, секунду она боролась с собой, с инстинктами, затем снова расслабилась, и улыбнулась ещё шире. Подумала – если Матери будет угодно, то её любопытство будет вознаграждено.
Мирам в это время уже обогнул таверну, и шёл по запруженной улице, толпа, бредущая ему навстречу, почтительно расступалась. Он думал о ней. Эта женщина его пугала, он не понимал почему. Её лицо стояло перед его внутренним взором. Не сказать, что красивая, миловидная, не более. Он затруднялся определить, к какому народу она принадлежала, тёмные волосы, гладкие и тонкие, как у портусианок, немного раскосые глаза, крупноватый приплюснутый нос, грубоватые черты лица, довольно тёмная кожа, с карамельным отливом. Ни одной чёткой черты, какого бы то ни было порабощённого народа, но и не метиска, слишком сильно отличалась от тонкокостных портусианок. Больше всего его беспокоили её глаза. Такого разреза глаз, а главное такого цвета – жёлто-зелёного, очень светлого, но не прозрачного, он никогда прежде не видел. Она явно помесь, может быть множества племён, сделал он вывод. От неё исходил странный раздражающий запах, нечеловеческий нюх Мирама, остро его ощущал. Какая-то смесь специй и цветочного масла. Он понадеялся, что это не какой-то новый ароматический эликсир, который войдёт в моду. Мираму не нравилось это задание Стора, он очень не любил шпионов, тайных встреч и недомолвок. Прямое противостояние, вот что он предпочитал. Он жаждал ворваться в дом Астор и истребить всю его верхушку, конечно, только мужчин, это было бы честнее на его взгляд. То, что он один, в своём животном виде, сильнее двадцати мужчин, вместе взятых, а только так он и вступал в бой, ему в голову не приходило, поэтому острые грани понятия честности, не терзали его душу. Однажды он выдвинул своё предложение Стору, на что тот, только посмеялся и назвал его шерстяным недоумком. Возражать Мирам не решился, и вот уже пол года, раз в неделю, ему приходилось встречаться с этой женщиной, и забирать её письменные отчёты, о положении дел в доме её лорда. Он должен был лично в руки передавать их Стору, который сразу передавал их правящему лорду. Мирам искренне не понимал, почему правящий лорд так опасается верховного лорда Атоли, что за донесениями посылают его, правую руку Стора – найона, и капитана легиона немых. Он многого не понимал, например, зачем уничтожать ведьм, это было главным предметом его непонимания. Мирам боялся последствий, боялся разрушения своей сложившейся жизни, привычного уклада. Ему очень хотелось, что бы всё оставалось по прежнему, а главное – ему хотелось, больше никогда не встречаться с этой женщиной, глаза которой его так пугали. Он вдруг подумал, что «ночь Ведьм»