С тех пор я цирк не люблю.
И у меня появились друзья.
***
От ржавых механизмов, разгоряченных майским не по-весеннему жарким солнцем, пахло мазутом. Чего-чего, а мазута на мертвой ГЭС было достаточно. Смазка скопилась на дне колодцев, а верхние части погруженных систем ржавели и умирали.
– А ты знаешь, что в прошлом году здесь утонули двое москвичей? – Бизон сделал страшное лицо. – И утонули не в воде, а в мазуте!
Ваня не слушал. Было видно, что Бизон болтал, скрывая волнение.
– Упали в щель между поворотными колесами, и все, каюк! – закончил он.
Друзья стояли на шатающейся и скрипящей от ветра металлической конструкции. Под их ногами вдаль к горизонту уходила река, слева раскинулся городок, и Ваня видел красный кирпич своей школы. Теплый ветер растрепал их волосы, и казалось, что они летят над землей.
Гидроэлектростанция была заброшена уже лет шестьдесят, ее никто не охранял, ограждения и решетки были сломаны или сданы на металлолом, и мальчишки обитали тут, наплевав на запреты родителей. Ребята, один раз обследовав станцию и не найдя ничего интересного, больше к этому делу не возвращались. Купаться, плавать, а самое главное – нырять, за этим приходили сюда. Нырять можно было отовсюду, с любого выступа.
Здесь они легко могли проверить друг друга на трусость. Некоторые места были опасными, могло засосать в трубы, и там ныряли только лихие взрослые пацаны, а малышня выпучив глаза смотрела – выплывет или нет?
Но самым волнующим было деление прыжков по высоте, и высшей ступенью, пределом тут был «прыжок смерти». Никто своими глазами не видел, как кто-то прыгал с сорокаметровой точки, расположенной на смотровой площадке станции, только ходили слухи.
– Наконец-то вырвались, жара, не могу! Но прыгать отсюда… – Бизон прищурив глаза смотрел на солнце, высота заставляла сердце биться быстрее, а мысли о предстоящем действии сводили живот. – Ваня, прыгать я не буду! И еще… Я начал сомневаться, что мы правильно поступили… Убили, ограбили… Мне страшно…
Его большое тело сжалось. О страхах этого великана не знал никто, а такие слова он мог сказать только Пантелееву.
– Решение я принял сразу, но сейчас что-то мучает и пугает меня, и эти деньги…
Никогда еще Бизон не выглядел так жалко. Ваня не отрывал взгляда от горизонта.
– Рома, ты знаешь, зачем мы здесь? – Маленький Ваня казался в два раза больше приятеля.
– Я предполагаю, и мне уже дурно. – Бизон рассматривал еле заметные точки друзей, оставшихся на земле, а на траве видел сваленные в кучу велосипеды.
Ваня отпустил руки, которыми держался за ограждение, стряхнул ржавчину и встал напротив.
– Мы сейчас там, куда придут немногие. А если и придут, пытаясь изменить себя, пытаясь перестать быть марионетками других, то не сделают самый главный шаг. Мы уже сделали этот шаг, а теперь я хочу показать тебе, что мы можем делать это, когда захотим. Посмотри на меня и поверь мне!
Солнце стояло за спиной