– Зачем, Макс? – прошептала я, поднося руку к истерзанным его поцелуем губам.
Он не ответил и выскочил из дома. Прямо в той одежде, что я ему выдала.
Ничего не понимая, я подбежала к окну, но успела увидеть только его исчезающий в воротах байк. Я осталась одна.
Глава тринадцатая
Очнулся я от звуков рыданий под боком. Совершенно не помню, что случилось. Память начала подбрасывать картинки встречи с Киром и его братьями. Они мне что-то успели вколоть, потом Кир меня укусил. Или не успел? Вроде он упал, там кто-то был. Да, запах вкусный. Я помню. А вот сейчас вообще ничего не чувствую.
Так. Стоп. Кир сказал, что проснусь я женатым. Это что, рядом со мной Карина сейчас? Приоткрыл один глаз, покосившись на лежащую в моих объятиях… Ох… Это же она. Та самая, кто так невероятно пахла вчера. Принюхался. Вообще, ничего не чувствую. Чем меня вчера обкололи?
– Ты чего реветь вздумала с утра пораньше? – пробормотал я хриплым ото сна голосом.
– Т-ты… т-ты… – из-за рыданий она не могла произнести нормально ни слова.
– Я жив, и, кажется, за это сто́ит благодарить тебя, – спокойно произнёс я.
В памяти всплывали обрывки вчерашнего. Как она меня тащила в дом, как обрабатывала и зашивала раны. Святые пращуры! Она сама меня зашивала? Вот эта хрупкая, мелкая девчонка? И не грохнулась в обморок от вида крови? Укуси меня основатель рода! Во, дела.
– К-кто т-ты т-так-кой? – захлёбываясь слезами, только и смогла выдавить она из себя. – Т-ты… т-ты…
– Ну, я, – усмехнулся я. – Ты чего ревёшь-то сейчас? Вчера реветь надо было.
Она вздрагивала от слёз в моих объятиях. Всхлипывала, уткнувшись мне в грудь. А у меня сердце рвало на куски. Ну почему она человек?
– Эй, малая, – не на шутку испугался я за её вменяемость.
Сел на диване и подтянул её к себе на колени.
– Что случилось? Вчера вся такая смелая была, даже на Кира с его братьями кинулась, кажется, если я ничего не путаю. А что сейчас? Я же не трогал тебя. Ведь не тронул?
Легонько встряхнул девчонку за плечи, пытаясь заглянуть ей в глаза. Она подняла на меня свои мокрый от слёз взгляд. Эти её омуты. Да меня даже без ощущения её запаха накрывает, от одного только вида, прикосновения к её коже. Тонкая маечка и шортики не мешают чувствовать тепло и бархатистость кожи Виолетты. Просто потому, что Виолетта вот, сидит у меня на коленях, доверчиво прижимаясь, и так горько плачет. Я же не мог вчера её изнасиловать под действием той дряни. Ведь не мог? Волк внутри заворчал.
Она сначала замотала головой, а потом закивала. Я похолодел и покрылся испариной.
– То есть? – напряжённо спросил я, не понимая, как трактовать её кивания.
Она только сильнее заревела. Боги, девочка, нет, не говори только, что я сделал что-то, о чём буду жалеть всю жизнь. Неосознанно стиснул её крепче. Защитить. Спрятать. Только не плачь.
– Ты хочешь сказать, под действием той дряни, что мне успели вколоть, обидел тебя? –