* * *
… -Находится… в заключении?
Если бы эта скромная, плохо одетая, далеко не молодая женщина, робко присевшая на краешек кожаного кресла для посетителей и вовсе не прикоснувшаяся к кофе, сваренному его секретаршей – элегантной двадцатишестилетней Мариной, – внезапно врезала ему под дых, эффект вряд ли явился бы более ошеломляющим.
Вот так, Свиридов, вляпался в дерьмо? Сам виноват. Не раздавай пустых обещаний… Как же вы, смолоду человек умный, расчетливый и предусмотрительный, так лоханулись?
И на старуху бывает проруха? Эх, Свиридов, Свиридов… Старухе-то простительно, а вот ты, волчара матерый, обделался как щенок…
– Вы не можете оплатить услуги адвоката? – довольно холодно спросил он.
Женщина замотала головой отрицательно, в глазах уже подозрительный блеск…
Господи, она еще и всплакнуть вздумала?!
«Уволю стервецов на входе, не отославших ее подальше еще до моего приезда», мрачно подумал он.
– Не поможет адвокат… Нанимали мы уже адвоката, а что толку? – из сумки извлекаются какие-то листы, с отпечатанным на принтере стандартным текстом, – Уж и в Верховный Суд жаловались, и президенту самому писали… Везде отказ. Но не виноват ведь Митя! – на бледных щеках проступает слабый румянец, – Подставили его, просто подставили! Все, с кем консультировалась, юристы, говорят в один голос – необходимая оборона… Да их же трое было, да еще и с ножами! Не виноват Митя в том, что Боровиков, падая, голову себе разбил о бетонную «бровку»… Он лишь раз ударил-то его! За девушку свою заступался! Если б Митька драться не умел, неизвестно, как дело бы повернулось… Может, изнасилование произошло или что хуже… – извлекла из сумки платочек и аккуратно промокнула глаза.
Он поднялся из-за стола, приблизился к двери, распахнул ее.
– Марина, будь добра, бутылку нарзана и стакан.
Кивок.
– Хорошо, Игорь Генрихович.
Приятная девушка. И очень неглупая. Лицо заурядное, однако, стильная стрижка и умело наложенный макияж делают его почти красивым. А уж фигура отменная. Особенно ноги хороши… Да, замечательная девушка… женщина, точнее. Он по-прежнему был противником «служебных романов», однако пару раз отступил от правила – не отказал себе в удовольствии поужинать с Мариночкой «тет-а-тет» (все происходило во время деловых поездок – в Польше раз и раз в Бельгии). Ну и что? Имеет же право сорокадвухлетний холостяк (вдовец уже одиннадцатый год) побаловать себя? Тем более, по Марине было заметно, что она не прочь романчик этот продолжить и развить… Он, правда, придерживался противоположного мнения. Он уже привык жить так, как живет. К тому же, у него Вера (Ника, Веро-ника), и все, что он делает, он делает для нее, он прагматик, знает, за людей его положения замуж идут, как правило, прежде всего из меркантильных соображений, а к чему ему