Ксаня повернулся ко мне, а я пожал плечами и ухмыльнулся: что мне – предоставляется выбор с кем ссориться, а кому жопу подлизать?
– Короче, покупай самолёт и уйобывай в свою Россию… – сказал Ксаня Биму, не дождавшись от меня ни ответа, ни поддержки, ни нейтрального привета. И добавил: «в Обдель-Насер свой».
И сам испугался своих же на самом деле вполне оригинальных новогеографических слов. Зачем тогда обострял?
Ксан Иваныч наконец онемел и плюнул в сторону Булонского леса, то есть на северо-запад, двадцать часов тридцать минут по джипиэсу: «Вот! Я кончил».
И я кончил.
Да, кончил. Но, не в Булонском лесу. Петуху и быку. Но, не в этом король-э-встве. Полный животный минор! Лады-ы-ы! Кому-у-у воды. Моё почтение!
Я кончил считать – сколько раз Ксаня пошлёт в Обдель-Насер Бима.
Получилось десять Обдель-Насеров, а ещё пять раз послали в италград Пизу…
Все десять мужских и пять женских органов я пропускаю – достаточно раза – потому что это об одном и том же, только на разный лад.
Ксан Иваныч просто не умеет компактно оформлять свои мысли. Потому, что он категорический поэт архитектуры и славный, по большому счёту, человек.
И заранее знает, что если даже в усмерть перессорится с Бимом, и что, если бы у него в этот момент было бы двуствольное ружье на два патрона зараз, то он всадил бы в Бима шесть потенциально возможных пуль, не брезгуя каждый раз перезаряжаться и клацать затвором, а потом – по окончании содержимого патронташа (большая часть пуль выпущена по пустым бутылкам и ни одной утицы не пострадало), то стукнул бы ещё прикладом, чтобы не видеть эту проклятую рожу, то…
…То не пройдёт и десяти дней, как он снова будет целоваться с Бимом, пить по вечерам с ним пиво и виски с коньяком в пропорции 1/1, проигрывать в макайском казино деньги и строить планы на совместную поездку в следующем сезоне в Нью-Йорк с продолжением пьянств на юкатанских пастбищах с посещением майянцев, отоми, ленка, ну (племя такое, а не просто ну), с пересечением экватора и знакомства с тапуйя, пуэльче, и… словом, на что хватит бабла и в помощь Кирьяну Егоровичу, мечтающему разгадать тайну Наски и отколупнуть кусочек от золотого запаса инков на дне Титикаки и в тоннелях под Макчу-Пикчу, а это все сто процентов, то и…
…То и вообще он любит не золото, а Бима. И прощает все его недостатки и…
…И, если Бим был бы женщиной, то он женился бы на Биме, как только бы узнал эту половую тонкость. Но Бим никоим образом не поддавался на фантазийные провокации Ксан Иваныча.
А если бы у Бима было бы золото, то он ещё больше полюбил бы Бима. А, поскольку золота у Бима нет и не будет, то он бесплатно любит Бима и…
Тут у меня проявились слёзы, потому, что я сам люблю Ксаню, хоть Ксаня и не девочка. А зря: постель мы уже делили. То на троих, то на двоих.
Ха-ха-ха: я представил, как читатель тут поморщился. Спешу успокоить: никто