Всё предчувствуя, всё понимая,
у последнего рубежа
отверзает уста немая,
раскрывает крылья, дрожа,
и поёт, и плачет, немая,
неприкаянная душа
а волна гремит, набегая,
и дробится, смертью дыша.
2016
Всё воздушней
Всё воздушней, всё скорее
через реки и холмы
от апостола Андрея
до апостола Фомы,
от распаханного поля
и соснового венца
до жемчужины в неволе
и железного кольца…
Дух любви и дух сомнений,
с вечной скорбью вечный спор,
по полям туман и тени,
в небесах молчанье гор…
От ручья до океана
в тихой музыке дождя
обезумевшие страны
незаметно обходя,
Ты всё видишь, Ты всё знаешь,
Ты опять прощаешь нам,
но с отравой кровь земная
делит души пополам,
по артериям и венам
растекается огнём,
то позором, то изменой
искушая день за днём.
Разум злобен, сердце немо,
страсть слепа и горяча…
Ты простишь и эту немощь —
самому бы не прощать,
самому надеть рубаху,
что как снег белым-бела,
самому пойти на плаху
за слова и за дела,
а потом с Тобой далёко
через горы и леса,
где, куда ни глянет око,
края отчего краса,
где Твоё благословенье
в подорожнике росой,
где откроется спасенье
душеньке босой.
2015
Алёнушка
Небес отучневшее брюхо
все лето дождём истекало,
и зелень винного духа
трещину в сердце искала,
и утро было как вечер,
а дни как сумерки длились,
и смерть с ночами делили
по мере тоски человечьей.
Ручьями радуги плыли,
и лужи цвели зеркалами,
дремало в сырой могиле
полудня светлое пламя,
молитвы творили монахи,
и вторили им мещане,
вожди разражались речами,
но всех уравняли страхи!
И все про себя шептали —
когда ожидать потопа,
союза крови и стали
на площадях и в окопах?
Кляли природу и власти,
прошлое поминая,
и память плелась, больная,
сквозь горести и напасти.
А где-то в русском раздолье,
среди земляники алой,
плача последней болью,
Алёнушка умирала!
Вьюнки пеленали рану,
вились по крови и стали,
и в гуще трав и бурьяна
кузнечики стрекотали…
2018
Снайпер
В просветлённой оптике прицела
видеть окна, двери, силуэты,
словно текст без точек и пробелов —
на виду хранимые секреты,
комья