на молодящихся придурков
и вечно юных дураков.
А небеса чреваты прошлым,
наполовину позабытым,
при том, что будущее в крошки
толпой бездельников разбито…
Остановившись на минуту,
я чувствую – молчат часы,
и память вековечной смуты
сквозит предчувствием грозы.
Движенья нет. Мудрец брадатый
забрался на колонну храма.
Теперь он столпник. Небогата
палитра этой панорамы —
пустые постаменты статуй,
свезённых на монетный двор,
и зрелище звезды хвостатой,
вещающей войну и мор.
Империя роняет лавры,
теряет маховые перья,
жрецы богов, как динозавры,
погибли в пошлости безверья;
глухарь-поэт ещё токует,
стыдиться некого ему…
На что сменю тоску такую,
и в искупление приму?
На то, что дышит настоящим,
что льётся красным и горячим,
что не положишь в долгий ящик,
и в погребах души не спрячешь,
на сердце, тонущее в море,
на золотой среди грошей,
и чернозём на косогоре,
изрытый строфами траншей.
И этот нищий пятый угол
в пыли и горечи полыни
развёртывается упруго
путём, простёртым по пустыне,
где вечер тих и необъятен,
где ветер холоден и сух,
где слышит голос благодати
освобождающийся дух.
2008
Перекоп
На пустынной равнине у мёртвых озёр
тонкой рябью, дрожащей от зноя,
горизонт расплывается, зыбкий узор
совмещает с небесным земное,
и палит всё сильней, и вдали всё черней,
и горячей золой потянуло,
и мерещатся гривы летящих коней,
и кипящие тучи в нарывах огней,
и раскаты подземного гула.
То из прошлого – беглый огонь батарей,
батальоны идут на Литовский,
и ладони раскинул апостол Андрей,
застывая в прицеле винтовки,
и каховская кровь прямо в соль Сиваша
иссякающими родниками
потекла и горит как вино из ковша,
и сквозь пух облаков улетает душа,
и земля превращается в камень.
Это память и родина, ветер и путь,
это зарево, пепел и слово,
это кровь обратилась в гремучую ртуть,
и по сердцу грохочут подковы…
Красным – кровь и огонь, белым – свет и слеза,
между ними лазурь небосвода,
и смолой золотою текут образа…
Но когда же покинут война и гроза
неделимую душу народа!
2012
Времена прощаний
Мы живём во времена прощаний,
в горестном предчувствии разлук,
мы живём, как старые мещане,
оградив привычными вещами
уголок любви, познаний круг.
Словно