– Не знаю даже, что из этого что принижает, – засмеялся ее брат. – Кто-то не считает творчество чем-то серьезным, тянущим на работу. А кто-то не считает работу чем-то значительным, тянущем на творчество!
– Здесь все зависит от серьезности человека, – задумчиво сказала Алисия. – Серьезные люди всегда чтут серьезные дела, которые приносят деньги. А несерьезные чтут несерьезное – то, что для души. Оно не имеет никакой материальной ценности.
– Тогда серьезные люди правы, – ответила Дженни. – Деньги приносят радость и уверенность в завтрашнем дне. Остальным мы можем заниматься в свободное время.
– То есть, по твоему мнению, дорогая сестра, в свободное время мы можем творить? – спросил Чарльз. – А в несвободное быть несвободными, то есть делать то, что мы не стали бы делать по своей воле, не будь нам нужны деньги?
– Примерно так.
– Но тогда какую же ценность для нас представляет это несвободное время?
– Никакой, мы лишь его терпим.
– Если несвободное время для нас не представляет ценности, то и его продукт – деньги, тоже ценности не представляет, как его часть и его порождение?
– Довольно твоей софистики, брат. Ты знаешь не меньше меня какую ценность для тебя, в том числе, представляет все то, что ты можешь на них купить. Твое любимое пиво, вино, сыр и остальное…
– Да. Тут суровая реальность бьет по нашим творческим щекам, – ответил весело Чарльз.
– Братец, ты не смог бы писать свои любимые книги без моего скучного и заурядного маникюра, который дает тебе вино и закуску к нему.
– Согласен. Но все же они стоят больше ногтей.
– В каком эквиваленте? В нашем мире есть мера, определяющая стоимость всего. И эта мера – доллар.
– Не всего… – тихо сказала Алисия.
– Что ты имеешь ввиду? – вопросила Дженни.
– Без долларов никуда, но не все меряется ими. Есть вещи выше долларов. Хоть без них они и не могут жить. Как Сократ не смог бы жить без еды и воды, как Уайльд не смог бы жить без юношей… Не скажешь ли ты, Дженни, что молодые крепкие мужские тела выше, чем поэзия Уайльда, что вино и хлеб выше, чем античная философия? А тем не менее, они не смогли бы жить без этого…
– Не выше, но это важнее. Важнее не всегда значит выше, – ответила Дженни. – Людям приходится жить и жить мы хотим счастливо.
– Не лучше ли жить несчастно, но с великой болью в сердце, дающей вечные истины человечеству? – спросила Алисия.
– Я отвечу, что нет. Лучше жить счастливой. Мы живем один раз. Кому нужны эти истины, порожденные болью? Будущим поколениям? Какое нам дело до них?
– Алисия… – сказал Чарльз. – Я согласен с тобой, но правда на стороне Дженни. Ты могла бы писать книги, если бы не писала картины. Но всех этих книг и картин не было бы без материальных ценностей. Без вина, без сыра Бри, без абсента, без всего того, что дает нам вдохновение… Не будет никаких