Русские дворяне между собой общались в основном на французском языке. Сия специфика их быта не вызывает ни малейшего удивления – я сам учил в школе язык мушкетёров и не понаслышке знаю, сколь он красив, благороден и поэтичен. Не знаю, кто задал эту моду в России, но сей мудрый господин определённо не прогадал – наша аристократия за считанные годы офранцузила и домашнее убранство, и кухню, и танцы. И даже те самые, excusez-moi16, туалеты.
Когда кому-то из гостей требовалось уединиться, он говорил: «je dois sortir», что означало «мне надо выйти». А поскольку выходили обычно в одно и то же место, за ним в народном сленге новое имя и закрепилось.
– Всё равно что-то неспокойно, – неуверенно выдавил я. Французская романтика в сочетании с упоительными российскими вечерами – вещь, конечно, великолепная, но сейчас не время витать в облаках, фантазируя о балах, красавицах в пышных платьях и вальсах Шуберта.
– Не бойся, справишься. Не ты первый, не ты последний. Главное – старайся. Благо ситуация в твою пользу. Вон интернет у вас есть. Ты только всякую ерунду не смотри, он у вас не для этого.
В начале сессии я выкроил свободный день и заглянул на бульвар Декабристов, где находится моё родное училище. По чисто материальному вопросу – получить в бухгалтерии подъёмные, причитающиеся мне по окончании альма-матер, и заодно повидать старых знакомых – преподавателей, библиотекарей и прочих, с кем я, о чём могу сказать без преувеличения, дружил.
Забрав сберкнижку, я отправился на второй этаж, где работал мой самый большой в ПТУ друг. Причём самый большой – не только в плане дружеских отношений. Он старше меня почти на тридцать лет, выше почти на полметра, тяжелее почти на центнер и является вторым человеком в училище – заместителем директора по учебно-производственной работе.
Анатолий Алексеевич, огромный колоритный рыжий усач, был добрым другом и безусловным авторитетом для всех учащихся. Он регулярно посещал наши практические занятия, неподдельно радовался нашим успехам, а после вручения дипломов, которые, к слову, вручал нам лично, с горячими поздравлениями и напутственными речами, – устраивал нас на работу, опять же лично обзванивая свежие вакансии и подключая собственные связи.
– О, кого я вижу! Здравствуй, Лёва! – пророкотал зычным басом замдиректора и протянул мне руку.
– Здравствуйте, Анатолий Алексеевич! – выдал я прерывистым фальцетом и пожал крупную жёсткую ладонь. Это мне удалось кое-как – каждый палец у нашего бывшего куратора толщиной не сильно уступает моему запястью.
– Как дела? Работаешь?
– Всё слава Богу. Но пока не работаю.
– Во! На что же живёшь?
Я рассказал о своей первой работе, печальном финале «шарашки» и неожиданной трёхкратной компенсации.
Анатолий Алексеевич покачал головой.
– Я же