– Если бы было возможно, я давно бы уже потёр себе немного памяти. Врать не буду – пусть будет классическое «это ведь фэнтези», – буркнул я. –Но я немного не про это спрашивал. Я про ваше офигенное разделение. Вам в детстве притчу про соломинки и веник не рассказывали? Там, где по одному всё ломается к херам, а вместе сила – все дела?
Стас поднял руки, будто защищаясь:
– Я был против, но неволить соратников не стал. Мы взрослые люди. Каждый выбирает для себя, знаете ли, Егор.
– Света хотела остаться. Пыталась уговорить Олега. Не вышло, – пожал плечами Игнат. – Юра сомневался, но ушёл.
– Экие торопыги, а, – хмыкнул я. – Все бегут куда-то, спешат. А потом их по лесам ищи и спасай. Вот думаю…
Я задумчиво почесал нос:
– Может, обидеться? Так вот смертельно, чтобы потом при встрече сделать вид будто бы мы незнакомы и в соцсетях все лайки с фотографий снять?
– Егор, ну все-таки…
– Думаешь, с лайками я погорячился? – в груди неприятно ныло от случившегося, но я качал ситуацию чтобы отвлечься. Нас, конечно, кинули, однако зацикливаться на этом не стоит. Игра есть игра. В таких местах частенько кидают.
– Егор!
– Ладно, ладно. Спасибо, что не бросили. Не ожидал, честно.
– Прювет! – сказал вернувшийся в лагерь новичок.
– Здравствуй, мой первоуровневый друг. Ты скучал по мне?
– Нет.
Я вздохнул:
– Это было больно. Но, будем честны друг перед другом, я это заслужил.
Женя кивнул, прошёл к огню. Очень тщательно отряхнул бревно и сел сверху. Выпрямился, положил руки на колени и прикрыл глаза. Медитировать собрался?
– Что там произошло, Егор? Три дня прошло… – спросил Стас. – Вас очень долго не было.
– Это потому что ты живешь в праздности. Мне наоборот, показалось, что фьють и пролетели. Отдохнул отлично. И топорами меня рубили, и мечами, и на копьё насаживали. Стрелами дырявили. Очень интересные конкурсы, короче.
Я присел у костра:
– А я ведь человек дохрена нежный. Чрезвычайно тонкой душевной организации. Ну, вы видели уже. Вас после смерти колбасит?
Прямо говорить о том, что мне почти удалось выйти из игры – не хотелось. Потому что попытка не засчитывается, когда тебя обратно в саркофаг запихивают. У ребят и так мораль ниже плинтуса, история о том, что выбраться по своей воле не получится – раздавит коллег окончательно. Конечно, есть вариант, что массовый суицид повышает шансы. Но… Вдруг это только моя особенность?
– В смысле колбасит? – спросил Игнат.
– В прямом. Вот тебя убили, ты очнулся – что дальше?
– Встал и пошёл, – пожал плечами охотник. – У тебя не так?
Я мотнул головой. Посмотрел на Стаса, тот выглядел удивленным.
– Умирать больно, Егор. Конечно. Но, когда я возрождался, было чувство, будто просто проснулся, – сказал бард.
Евгений старательно выпученными глазами, типа «никогда такого не было и вот опять», подтвердил