Углы шкатулки, конечно, обтерлись за века, но ни один жучок, ни один древоточец ни разу не позволил себе полакомиться ее темной плотью.
В первое время Фраскита садилась перед шкатулкой и часами ее разглядывала, пытаясь слиться с сумрачной материей, так в нее всматривалась, что вскоре знала каждый след от сучка. Она до того сосредоточивалась на этом предмете, что начинала кружиться голова.
Но шкатулка не поддавалась, шкатулка даже не приоткрывала свою тайну.
Теперь Фраскита могла выходить из своей комнаты когда ей заблагорассудится. Она бродила по окрестностям со своим маленьким стадом, а вернувшись домой, помогала матери по хозяйству, потом бралась за штопку и штопала усердно, стараясь забыть про шкатулку.
Поначалу Фраскита думала – ей ни за что не продержаться девять месяцев, не устоять перед неодолимым желанием открыть шкатулку. Не раз она уже готова была приподнять крышку, которую не охранял никакой замок. Но, подумав о матери, которая совершила эту ошибку до нее, отводила руку.
На десятое воскресенье после Пасхи Франсиска начала в кухне обучать ее действиям.
– Видишь ли, мелодию я знаю, а слова забыла. Я не могу прочитать эти молитвы, но каждая из тех, которым тебя научили, должна сопровождаться действиями, которые я тебе покажу. Сегодня мы займемся carne cortada[1]. Для того чтобы лечить порезы, достаточно произносить заклинания, повторяя действия, которые я сейчас при тебе совершу.
Взяв два крупных белых яйца, она разбила их о край чашки, перемешала белок с желтком и вылила все это в чугунок.
– Да сними же ты их с огня, пока не подгорели! – забеспокоилась Фраскита.
– Они и должны подгореть, а когда совсем почернеют, пропитай тряпку оливковым маслом и собери на нее то, что останется от яиц. Чтобы порез зажил быстрее, ты должна вот так нарисовать на нем три креста.
И тут Фраскита, пристально смотревшая на мать, заметила, как за последнее время поседели ее волосы, как увяла кожа на руках. Она обнаружила, что ее мать стала старухой.
– Мама, как ты потеряла дар?
– Я получила ту самую шкатулку, когда мне было столько лет, сколько тебе сейчас. И за три месяца до конца испытания открыла ее, решив, что никто никогда об этом не узнает. Шкатулка была пуста, а я тут же забыла все молитвы, которые мне передали.
– Но кто же научил меня, если ты их забыла? Значит, это не твой голос я слышала среди могил?
– Нет. Когда я открыла шкатулку, мне показалось, что я открываю собственный череп. Все слова, запертые в нем несколько месяцев назад, разом вылетели. Я тут же опустила крышку. В голове у меня оставалась всего одна молитва третьей ночи, ты слышала ее от меня на кладбище. Мы потеряли ее на сто лет.
– А кто посвятил тебя?
– Моя мать. Я хочу попросить тебя об услуге. Спрячь эту шкатулку в надежном месте!
– Куда мне ее отнести?
– Понятия