Я послушно замерла. Лежать так лежать, почему бы и нет. Всё равно Тейт…
Изнутри поднялась горькая, жгучая волна. Я резко выдохнула, запрещая себе чувствовать.
Не сейчас.
– Мне казалось… – язык слушался с трудом. – Мне раньше казалось, что истории об эмпатах, умирающих от горя, – это просто сказки. Но в них чуть больше правды, чем я… чем я могу пока вынести.
– Неправда. Можешь, – мягко возразил Лао и сощурился. Сквозь тёмные ресницы, сквозь бледные веки просвечивали вспышки нездешнего, невозможного света – электрические разряды в чёрном небе чужого мира, сила настолько огромная, что её нельзя поместить в рамки добра или зла. Я инстинктивно зажмурилась, а когда рискнула снова посмотреть, то глаза у него вновь стали человеческие. Почти человеческие – зеркало, хотя бы раз отразившее вечность, помнит её всегда. – У тебя в груди сначала разбилось сердце Тейта, а потом и твоё собственное. А ты всё ещё жива. Радуйся, Трикси.
– Жива? Говоришь, как будто это её заслуга, – с изысканным сарказмом заметил кто-то справа. – Впрочем, радуйся, Трикси-кан, разрешаю. Лао не может провести резонанс, но зато может кое-что другое: вновь сделать тебя чистой. А разорвать связь с Тейтом – это для тебя сейчас вопрос жизни и смерти.
Я ушам своим не поверила. Не потому, что услышала что-то особенное – нет, знание о единственном способе выжить с самого начала болталось в подсознании, оставалось только вытащить нужный фрагмент на поверхность и озвучить…
Но, шрах побери, откуда здесь взялся Итасэ? И с какой радости он заботится обо мне?
От удивления я забыла о безусловно полезных рекомендациях Лао и рывком села, дико озираясь. В глазах тут же потемнело, к горлу подкатила тошнота, а Итасэ – в тёмно-сером свободном костюме без рукавов, с тонким серебристым шарфом на острых, как у подростка, плечах, с длиннющим свитком в руках, живой и настоящий – недовольно поморщился, точно до него долетело эхо моих дивных ощущений.
Впрочем, почти наверняка так и было.
– Ты здесь откуда? – Не самый разумный вопрос, но сформулировать точнее я пока не могла, хоть убей. – И… зачем?
– Я здесь отсюда. Читаю поэму, – достаточно вежливо, но непонятно ответил Итасэ и ещё немного прокрутил свиток. – Дрянь. И весьма древняя, надо заметить. Полагаю, в глазах ценителя последнее свойство гораздо важнее каких-то там литературных качеств. Но убивать ради этого? Увольте.
На то, чтобы мысленно прокрутить его слова заново, осознать, сопоставить и сделать выводы, ушло не больше трёх секунд, но ответила я почти через минуту – только потому, что не могла себе поверить:
– Неужели Соул отдал тебе один из свитков, которые достались ему от Эфанги за… за Тейта?
На сей раз удушливую чёрную волну удалось пригасить в самом начале – в немалой степени благодаря тому, что Лао сочувственно положил руку мне на плечо.
– Не