Впрочем, пока проблемы, скорее, были у нас.
– Ничего не выходит, – прохрипела я, развалившись на траве. Грудная клетка у меня ходуном ходила, а пот катился градом, как после марафона. – Если прятать программу где-то на поверхности, то даже я её вижу. А если заглубить, то есть вероятность, что она потом не активируется… Замкнутый круг. Не лезть же тебе в голову во время поединка.
– Воздействие из-за пределов сцены запрещено, – пробормотала Лиора, сворачиваясь клубочком. Она была вымотана ещё сильнее меня. – Но вот однажды… я не видела, Игамина рассказывал… Однажды два молодых идиота почти десять катов топтались… Боялись драться. И кто-то кинул на сцену дохлого инципа… это такой пещерный слизень, с глазами.
Из горла у меня вырвался смешок.
– Знаю. Когда я только начинала учиться, Ригуми Шаа почему-то выбрал эту мерзость, чтобы тренировать воплощение из ничто. Логично, в общем-то: научишься создавать отвратительное и ненужное, не возникнет никаких трудностей с желанным и приятным… А чем кончилась занимательная история о метателе тухлятины?
– Ничем, – равнодушно ответила Лиора. – Никого не наказали. Он же не попал по тем, кто дрался.
И тут меня озарило.
– Нужен триггер. Нечто, заметное даже со сцены, однако не вызывающее подозрений у других зрителей. Может, шарф? – Я представила, как размахиваю шарфом и скачу по трибунам, и отказалась от этой идеи. Внимание-то я привлеку, не вопрос, но заметит меня не только Лиора. – Нужно что-то выделяющееся, но привычное. Например… например… Слушай, а я сильно выделяюсь в толпе? – дошло вдруг до меня.
Лиора попыталась снисходительно фыркнуть, но звук, который она издала, напоминал, скорее, жалобный вздох.
Нам обеим давно пора отдохнуть.
– Белые одежды, длинные чёрные волосы – как ты сама думаешь, многие ученики похожи на тебя?
Вот и ответ.
Я в последний раз модифицировала программу, внеся одно крохотное изменение, и спрятала её так глубоко, как смогла. Снаружи остался маленький крючок, настолько естественный, что, наверное, даже дядя Эрнан его бы не заметил. Потом Лиора уснула – и правильно, нам теперь нельзя было видеться до поединка. Маронг поднялся за ней почти сразу, словно чувствовал. Он не задал ни одного вопроса, даже не поздоровался – только посмотрел виновато, занавесив пол-лица косой чёлкой.
– Я