После того как Пятигорск стал приграничным городом, отдыхающие ездили сюда крайне редко – только сумасшедшие, и городок под Машуком, который с таким восторгом описывал Лермонтов, превратился в призрак. Так что все гостиницы и здравницы были в полном распоряжении военных и полиции. Правда, не было отопления, номера были в плесени и вода подавалась по расписанию, но зато можно было поселиться в любых апартаментах, какие душа возжелает, – хоть в суперлюксе, хоть сразу в трёх суперлюксах. Людям, привыкшим к казарменной жизни, они казались шикарными. Вряд ли ещё год назад кто-то из них мог себе позволить такую роскошь, как отдохнуть на курорте, попить целебную водичку – по меркам мирного времени слишком дорогое удовольствие, тем более что содержание урезали втрое и выплачивали крайне нерегулярно, а о «боевых» и командировочных речь вообще не шла, вот и ополовинился спецназ без всяких боевых потерь. А если у тебя жена и детишки, конечно, ты будешь искать в жизни другие варианты, думал Игорь, пристегивая магазин и ни о чём хорошем больше не рассуждая, не было ничего хорошего, терпеть приходилось и ждать непонятно чего. Божену вот встретил, отдушину в жизни, пристанище, гавань, куда можно было прирулить при любом раскладе. А такое везение крайне редко. Во второй половине жизни ты это понимаешь лучше всего, думал он, вторая половина на то и дана, чтобы разобраться во всём досконально и в подробностях.
– В Минводах бригада ВДВ, – напомнил он таким тоном, будто завидовал им.
Были в той бригаде и танки, и пушки, и прочее тяжёлое вооружение. Но кто знает, как оно сработает и какие планы у начальства на случай прорыва. Последнее время Игорь начальству, которое сидело наверху, не доверял, как, впрочем, не доверяли все те, кто жил от командировки до командировки. Существовало мнение, что то начальство жирело на тех «боевых» и командировочных, что президент, когда узнает о финансовых нарушениях, поотрывает всем бошки. Но пошёл второй год его правления, а ничего не изменилось: армию распинали, как хотели, топтали, кому не лень – и иностранцы, и свои – при первом удобном случае, списывая на неё все потери и неудачи. Даже министр обороны, и тот был и.о. – временщик да ещё и баба – Клара Новикова – поговаривали, что подстилка Михаила Спиридонова. Какая уж здесь армия – тень былого величия.
– Что от той бригады осталось, – высунул нос Севостьянихин, – мои слёзы!
И действительно, силы бригады были распылены вдоль зоны ответственности. А зона та ответственности – аж сто двадцать километров «стены». Разумеется, моджахеды об этом прекрасно осведомлены и воспользовались ситуацией, у них-то разведка поставлена на высоте. Сколько тех лазутчиков ловили и не переловили, и дело не только в беженцах, которые не нашли себя на новых местах, а в ослаблении государства, низведении его до роли надсмотрщика. Кончилась политика, началась обычная реакция, похожая на развал страны. В общем, в двадцатые начались