Трюггви знал, что Эйва, несмотря на свою строгость и холодность, за всю свою жизнь не сделала ничего плохого. Она всегда хотела казаться сильной. Потому и слёз её никто не видел. А сейчас она лежала совсем безобидно и вызывала лишь жалость – ей бы это не понравилось.
Помимо Эйвы, в избе спал Бьёрн. Сначала Трюггви больше никого не заметил, но потом из-за угла комнаты выглянула Маррин. Несчастнее глаз парень никогда не видел. Зрачки словно почернели, а под глазами проявились морщины, кои ещё вчера не портили лицо женщины. Седина тонкими ручейками прорезала некогда чёрные волосы, а по щекам расползались следы от усохших слёз.
Трюггви не нашёл, что сказать ей в утешение, поэтому сделал то, что умел лучше всего – обнял. Маррин не смогла положить руки на плечи Трюггви, ведь в ней не осталось сил. Она тихо плакала Трюггви в плечо, пока тот старался утешить её одним своим теплом.
Он давно понял, что нет лекарства от печали лучше, чем объятия. Никакие слова не помогают также сильно, как теплота и поддержка.
– Их больше нет, Трюггви… Бьёрн не может говорить, а его глаза не узнают меня. Они у него всё время в ужасе. Мне кажется, он боится меня и вообще всего вокруг. А Кален… – Маррин снова разревелась. Трюггви нежно погладил её по спине, и тогда она продолжила. – А Кален пропал насовсем! Никто не видел его с самого утра!
– Мы обязательно найдём его. – Попытался успокоить женщину Трюггви. Ему было невыносимо смотреть на её боль.
– Не найдёте. Он никогда бы не ушёл по собственной воле. Я верю в это. Его кто-то уволок за собой. Надеюсь, этот выхлостень признается, когда его замучает совесть! И тогда я ему всё выскажу! Всё, что накопилось!
– Да-да, непременно расскажите. – Трюггви покивал, а сам испугался за женщину. Горе переросло в ненависть. – Вам стоит отоспаться. Сходите ко мне домой, лягте, а там и сон придёт.
Трюггви вспомнил, что дом Маррин пострадал больше других, ведь первый демон вторгся именно в него, притворившись Бьёрном.
– А я послежу за Бьёрном и позову вас в случае чего. – Закончил он.
– Правда? – эти глаза… Трюггви выворачивало изнутри от их несчастного вида. Он не мог смотреть на эту надежду, плавающую в реке отчаяния, подобно листу чинара.
– Да, не беспокойтесь.
Трюггви проводил Маррин. Она поморщилась, когда свет ударил в глаза. Парень подозвал Сэдрика и объяснил ему суть вещей.
– Вас понял. – Он отозвался с каким-то уважением, природу которого Трюггви не понял.
Сэдрик взял Маррин под локоть и повёл в нужном направлении.
Наконец Трюггви остался один в избе. Ну, условно один. На постелях всё также лежали Эйва и Бьёрн. Оба спали.
Парень подошёл к шкафу, в котором хранились свитки. Из них торчали разные вещи: красная лента, череп перепёлки, сухая веточка, лапка лягушки, камешек, нанизанный на тонкую нить… Перечислять можно было вечно – гора свитков высилась до самого потолка.
Трюггви решил, что, пока Риа спит, он изучит как можно больше информации,