Стираю с лица все эмоции, позволяя себе лишь стиснуть зубы, когда боль в спине становится нестерпимой.
Дерьмо. Мне и правда требуется медицинская помощь.
Но Адди мне нужна сильнее.
– Ты могла сделать столько хорошего на своем месте, – пыхтит Джей с отвращением на лице. – В твоих руках огромная власть. А ты предпочла подпитывать патриархат, вместо того чтобы все изменить.
Она с рычанием разворачивает пистолет и прижимает дуло к его виску. Джей застывает, но признаков страха не выказывает. Мои мускулы напрягаются, пульсирующая боль исчезает, когда я вижу, как ее палец пляшет на спусковом крючке.
Если она нажмет на курок… я раздавлю ее гортань ботинком прежде, чем ее пуля закончит свой путь сквозь мозг Джея.
– Ошибаешься. – Она поворачивает голову ко мне. – Допустим, ты и правда искоренишь преступность, Зейд. Предположим, ты исполнил задуманное. Ты правда искренне веришь, что все так и останется? Ха! Зло будет восстанавливать свою империю, еще более сильную и могущественную, чем прежде, как только осядет пыль. – Она бросает на нас с Джеем такой взгляд, будто мы бредим. – От зла никогда не избавиться. Никогда.
Она не так уж и неправа, однако это вовсе не означает, что мне не удастся поставить жирную точку в конкретно этой выгребной яме гнилых душ и проредить ее верхушку. Я не питаю иллюзий, что смогу полностью искоренить торговлю людьми в мире. Но это никогда и не было целью моей жизни. Спасение этих девушек – этих детей – и второй шанс на жизнь для как можно большего числа из них – в этом, черт возьми, смысл.
Мой план всегда заключался в ликвидации теневого контроля правительства над людьми и его причастности к работорговле. Одно лишь это уже существенно изменит мир.
Эта борьба будет продолжаться еще долго после того, как меня не станет. Скорее Солнце взорвется и Земля разрушится, чем мир когда-нибудь станет идеальным. Люди уничтожат сами себя прежде, чем это произойдет.
Но «Зейд»? «Зейд» никуда не денется, даже когда меня закопают в землю. Я взращу поколение, которое придет нам на смену, и они будут продолжать нашу работу.
Клэр оглядывается через плечо, и я замечаю приближающегося к нам мужчину в надвинутом капюшоне. Я угадываю его пол лишь по телосложению, напоминающему перевернутую Эйфелеву башню. Его плечи настолько массивны и широки, что швы мантии почти лопаются, а затем фигура резко сужается книзу, к его практически цыплячьим ножкам.
Придурок так часто пропускал день ног в тренажерке, что теперь их почти не видно, настолько они тощие.
– Машина готова, – объявляет он голосом глубоким, словно Марианская впадина.
Клэр передает пистолет мужчине и щелчком пальцев указывает на нас.
– Поднимайтесь, – резко командует она. – Живо.
Выдохнув, я заставляю себя встать, стиснув зубы от боли.
Хрипло дыша, я выпрямляюсь во весь рост и устремляю взгляд на красноволосую змею передо мной.