Она снова бьет меня, и у меня в ушах звенит от боли. Держусь за щеку, продолжая отползать от нее, пока она теснит меня к стене.
Ты мнешь яблоко, Франческа.
Ее руки хватают меня за покрасневшие щеки, наманикюренные когти впиваются в них.
Прижав свое лицо к моему, она низко рычит:
– Держи свой рот на замке, слышишь меня? Мужчины в этом доме сделают все, чтобы превратить твою жизнь в ад, пока тебя не купят. И их ты уж точно не ударишь! – Она трясет меня. – Скажи, что поняла, – кричит она шепотом.
– Поняла, – плачу я, мои щеки горячи и мокры от непрекращающихся слез.
Франческа сердито отпускает меня, отстраняется и, бросив жаркий взгляд через плечо, принимается расхаживать по комнате. Я сползаю по стене, не в силах больше держаться на ногах, и мое тело сотрясают рыдания. За мной тянется полоса крови, и я понимаю, что Рокко разодрал швы на моей спине. Впившись руками в волосы, я крепко сжимаю пряди, пытаясь успокоиться.
Сделай глубокий вдох, Адди. Глубокий вдох.
Дыши.
Дыши, мышонок.
Глава 9. Алмаз
Кажется, когда моя жизнь переворачивается с ног на голову, я всегда обнаруживаю дневник, который позволяет мне сбежать из реальности.
Не знаю, как ей удалось раздобыть этот блокнот, но я нахожу утешение в гневных словах Молли. Молодой девушки, у которой украли жизнь, так же как и у меня. За ней тоже следила Франческа.
У меня перехватило дыхание, когда я прочла, что Франческа занимается этим уже не менее тринадцати лет. Сколько девочек насиловали, пытали и продавали безумным людям на ее глазах? Скольким из них она сама причинила боль?
У меня сворачивается желудок, а горло сжимается от отвращения, когда я вчитываюсь в слова этой сломленной девушки. Она была полна жизни в мире, который был полон решимости отнять у нее эту жизнь, и с каждой ее записью я все больше влюбляюсь в нее. Чувствую ее в каждом росчерке ручки и вожу по ним дрожащими пальцами, впитывая в себя ее суровые линии.
Она – все, чем я хочу быть.
Когда я дохожу до последней записи, мое сердце разрывается, и у меня возникают миллионы вопросов. Так же быстро, как я нашла утешение, я вновь обретаю пустоту и беспомощность.
Слезы застилают мне глаза, и я перелистываю страницы, безумно нуждаясь в ее новых словах. Но не нахожу ничего, кроме пустых листов.
Неужели она так и не смогла выбраться? Вернулась ли она к Лайле и забрала ли ее, чтобы та обрела новую жизнь? Лучшую жизнь?
Я пытаю себя вопросами, на которые никогда не получу ответов. По крайней мере, пока я здесь.
Поверженная, захлопываю блокнот и набираюсь сил, чтобы скатиться с кровати и подползти к щели в полу. Когда я кладу дневник на место, горячие слезы выплескиваются наружу. И пока я прижимаю деревянную доску обратно, все, о чем я так старалась не думать, снова обрушивается на меня.
Упав на кровать, я сворачиваюсь в клубок, сжимаю кулаки, и мои сломанные ногти вопят от боли. Все мое тело содрогается от воспоминаний, уничтожающих любое подобие покоя, которое я обрела с Молли. Собрав