осталось. А уж когда приятели узнавали, что до этого лагеря надо добираться на электричке, а потом семнадцать километров на своих двоих, то большинство просто крутили пальцем у виска. Богдана это не волновало и он был даже рад, что идёт один, ведь прежде чем отправиться в путь, он с интересом изучил ту не многую информацию об этом лагере, которую смог найти. Дело в том, что этот пионерский лагерь, появился перед самой войной. Детей он тогда принять не успел, но по обрывочным данным, в этом лагере организовали разведовательную школу для призывников, которых в дальнейшем отправляли на фронт в разные разведовательные подразделения. Так было до самого сорок пятого года. После окончания войны, информации по этому лагерю почти нет, Богдан только смог выяснить, что детей туда не разу не завозили. Ему показалось это очень странным, но ещё более странным ему показалось то, что колхозный парк с тракторами колхоза имени Ильича, охраняла рота охраны внутренних войск. Что же это за парк тракторов и комбайнов, которые охраняют солдаты с автоматами и пулемётами? Охрана там была до девяносто третьего года. А ещё Богдан узнал, что в деревне Зимёнки трактористов, которые работали в этом парке не когда не было, мужикам трактористам, приходилось ездить в соседний колхоз, где они и работали. Зато по случайности Богдану стало известно, что в направлении этого парка и самого лагеря не редко видели, как по ночам проезжали военные машины с вооружёнными людьми, да и солдатики из внутренних войск в деревню захаживали за самогоном, и вот они с пьяных глаз и рассказывали, что охраняют они специальный объект министерства обороны. Вот и получалось, что лагерь не лагерь, а парк не парк и трактора и пионеры, всё это для отвода любопытных глаз.
Вообще Богдан уже не первый год ходит по разным заброшкам и с одного момента, предпочитал ходить один. В тот раз он и два его приятеля отправились в заброшенный цех одного завода. Цех забросили в те же злосчастные девяностые, когда разруха захватила всю необъятную родину. Тогда какой-то умник, а может и шайка умников, решили, что собственное производство не кому на фиг не нужно, а лучше всё покупать в соседних странах, а то и вообще из-за океана. Эта шайка вредителей скорее всего заботилась только о личной выгоде и пухлости своего кошелька. Цех этот был не просто заперт, а ещё и заварен, но Богдан и компания дождавшись вечерних сумерков, влезли в него через люк на крыше, который был взломан при помощи фомки и отборных ругательств.
Цех встретил ребят тишиной, пылью и станками, которые по какой-то причине не вывезли и не продали, а оставили на своих местах. Освещая налобными фонарями пространство перед собой, Богдан осматривал станки. Почти на каждом станке были надписи, написаны красной краской и каждая из них гласила, что работа на станках опасна для жизни. На некоторых даже были таблички с изображением черепа и скрещенных костей, которые видимо говорили о том, что именно на этих станках, работать вот прям совсем опасно и даже страшно. К Богдану подошёл Саня и сказал:
– Слушай, я вот смотрю на эти станки и не понимаю. Вот смотри. – Саня
