Старуха потянулась за палкой.
– Проводи воспитанницу на третий этаж, Барыс.
Девочки, находившиеся в столовой, испуганно сжались. Молодой человек потрогал головку плети за поясом и ещё раз улыбнулся:
– С удовольствием, госпожа.
Нежина бросилась прочь. Она задыхалась от страха и гнева, но мужчина оказался сильнее. Грубые руки схватили девушку за запястья, выламывая, выворачивая их. От боли Нежина вскрикнула, но тотчас же замолчала из-за сильного удара по лицу. Правая рука мадам Гроак схватил девушку за волосы и, как собаку, потащил наверх, на чердак.
Старуха прихромала уже тогда, когда Барыс защёлкнул оковы на щиколотке Нежины. За крепким запахом лавандовых духов слышалась вонь злорадного торжества Барыса. Задыхаясь от страха, девушка увидела, что привязана отполированной до блеска металлической цепью к кольцу, вбитому в пол. На отскобленных до белизны досках пола от входа бежала кровавая дорожка, накапавшая из разбитой губы пленницы. Нежина отползла так далеко от двери, насколько ей позволяла длина цепи.
– Отпустите меня! Так, так нельзя…Я буду жаловаться!
– Смотрите, пташка запела! – расхохотался Барыс. – Да ещё как быстро, я даже сделать ничего не успел!
– Ну уж нет, – старуха подошла ближе. Слова выбирались из её уст, как тараканы. – Ты нарушила правила, дитя, и должна быть наказана. Выше любых прекраснодушных рассуждений в семье всегда ставили реальный результат. И надо признать: это единственно верный подход. Барыс, юбки.
Черноволосый красавец предостерегающе поднял плеть, привычно заломил руки девушке за спиной, не обращая внимания на её ненавидящий взгляд и крики, затем поднял юбки пленнице и связал их узлом над головой. Нежина билась и рычала как раненый зверь, но жёсткие руки прижали тело к полу, не давая сопротивляться. Ярость, неизведанное до этого момента чувство, всколыхнулась в её душе, она неистово рванулся вперёд, крича что-то страшное: так воет волк, попавший в капкан и брошенный стаей, так вопят накопившиеся обиды. Она не могла больше маскировать свою сущность с такой же лёгкостью, как это делала в интернате, потому что под рукой больше не было рупора – Агаты.
– Для первого раза десять палок. Считай, Барыс.
Палка разорвала воздух с глухим свистом, резко опустившись на разом засаднившие ягодицы. Нежина зашипела от боли, извиваясь всем телом.
– Тихо! – прикрикнул слуга. – Раз.
Снова свист и снова боль.
«Ни за что не закричу!»
– Два. Сильнее, госпожа, прошу вас.
Как при первом прикосновении не ощущается разница между очень холодным и очень горячим, так и она с первого взгляда, с первого ощущения не смогла понять, с кем имеет дело. Зато теперь видела более чем ясно, что Барыс находил неподдельное удовольствие в истязании своих жертв как физическом, так и духовном
«Поганый выродок!»
Резкий звук, как щёлканье