И дёрнул поводья. Лошадка напрягла шею, вытянулась, и сани медленно поползли по снегу.
– Постойте, ради Бога, постойте!
Озябшими руками Нежина вцепилась в задок саней.
– Совсем с ума сошла, бродяжка! – возница взмахнул кнутом. – Убери руки, пока не всыпал по первое число!
– Я заплачу, постойте. Я заплачу, – торопливо проговорила Нежина. Кнут едва коснулся её рук: тыльную сторону ладоней будто обожгло кипятком.
– Да у тебя в кармане, поди, вошь на аркане, а в другом блоха на цепи, – насмешливо, однако с интересом протянул возница. – Что ты дать-то можешь?
– Подождите! – Нежина торопливо расстегнула тулуп, чтобы засунуть руку в тёплую пазуху. Пальцы немедленно свело, так что она едва смогла снять с шеи маленький золотой крестик на тонкой витой цепочке – единственную память о матери. – Вот возьмите! Только довезите до города, прошу вас!
– Ну что ж, – возница неторопливо взял крестик, повертел его и небрежно сунул в карман. – Негусто, но как не помочь бедняжке, Бог-то не Тимошка, видит немножко, может, и мне моя доброта зачтётся. Полезай в сани, дочка. Холод-то какой, даром, что солнце как летом.
Нежина перегнулась через низкий бортик, но силы окончательно оставили её, и девушка кулем рухнула в снег.
– Тпру, – возница спрыгнул с саней и бесцеремонно, но с лёгкостью закинул крупное тело на дрожки. – А жирку-то нагуляла, чисто свинья. Нелегко твоему кавалеру приходится, да? Такие телеса промять – это ж двое не осилят. На вот, прикройся.
Незнакомец накинул сверху на девушку ещё один тулуп и встряхнул вожжи. Серая, в яблоках, лошадь медленно побрела по рыхлому снегу. В сгустившейся тьме Нежина не могла разобрать черты лица, скрытого от мороза капюшоном, но ей было уже всё равно, только бы поскорее убраться из этого места.
Лошадь погнала. Незнакомец ловко правил, изредка что-то спрашивая у несчастной девушки.
– Зачем тебе в город, дочка? Родители, что ль, там?
Боясь разозлить возницу, девушка с неохотой отвечала:
– Нет, родителей давно нет. Я сирота.
– А в городе что ищешь? К кавалеру, небось, собралась?
– Сама не знаю, что ищу. Но знаю только, что там хуже уже не будет. Работать пойду или уеду куда подальше.
Возница хмыкнул. Нежине показалось, что несколько злорадно, однако она так устала и замёрзла, что не могла думать об этом, мечтая лишь о горячем очаге и тёплой постели. Словно почувствовав настроение спутницы, возница небрежно бросил:
– Ладно, дочка, спи. Когда доберёмся до места, я тебя разбужу.
Но Нежина уже не слышала этих слов: она пригрелась под тулупом и крепко задремала, надеясь на лучшее. Нежина была юна и одинока, а юные и одинокие всегда на что-то надеются.
Через час сани подъехали к большому дому, окружённому тьмой. Возница грубо дёрнул изнеможённую девушку за плечо.
– Вставай, дочка, приехали.
Нежина вздрогнула, испуганно глядя