На холме Филипп передал графиню, которая не могла пошевелить даже пальцем, другим гвардейцам. Сам он встал с краю могилы и хмуро оглядывал лица убитых, тех, кто преданно служил ему, тех, кого он знал по именам. В могиле лежали двадцать пять крепких мужчин, среди которых сэр Рэй Мальгерб все равно казался медведем. Ни один из них не сбежал, когда стало известно, что поутру они нападут на полный вампиров лагерь. Ни один не попытался уклониться от сражения, зная, что враг в бою один на один заведомо сильнее, быстрее и живучее. Все пошли вслед за Филиппом.
Зазвучали молитвы Ямесу об упокоении души.
Шумно выдохнув, Филипп отвел взгляд от лица рыцаря и стал помогать забрасывать могилу землей, чтобы не отдать тела на растерзание зверью. Когда братскую могилу засыпали, он вернулся в лагерь. Там уже выволакивали из высокого шатра все походные сундуки и тюки. Погрузив на коней, их подвозили к берегу широко разлитой реки Вёртки, где и притапливали. Арзамас, тяжелая парча, обшитая золотыми нитями, нежные воздушные сорочки, изысканные украшения, выполненные ноэльскими мастерами из серебра, обрамленные сапфирами и агатами, кружевные перчатки, платки, оборочки для поясов, а также бесчисленное множество того, чего обычному воину никогда не пришлось бы увидеть или даже понять, для чего оно надобно, – все это медленно тонуло в ледяных водах и темнело, темнело, пока не пропало.
Не думая о том, что сейчас хоронят под водной гладью трехгодовой доход своего графства, солрагцы продолжали таскать вещи в тупом изнеможении.
Чуть погодя к Филиппу подошел Лука, взгляд которого то и дело возвращался к братской могиле, где лежали его отец и братья по оружию.
– Фураж погрузили, Лука?
– Да, господин.
– Все верховые, посланные со знаменами Бофраита, вернулись?
– Да, – прозвучал краткий ответ.
– Хорошо. Тогда нам пора отправляться. Распорядись. Быстрее!
– Что встали?! Всем собираться, живо! – закричал Лука, подгоняя солрагцев.
Филипп усадил беспомощную графиню перед собой и поскакал на запад по Дриадскому тракту, вдоль реки. Его еще долго провожал взглядом старый ворон, который сидел на ели. А когда все скрылись за горизонтом, птица тяжело слетела с ветви, присела на труп ноэльского вампира и принялся лакомиться им.
Солрагские конники покинули место побоища. Они двинулись окольными дорогами в сторону Вертеля. И если погоня за графиней истощила их, то это странное передвижение, будто они теперь от кого-то отчаянно убегали, и вовсе выжало последние силы. Дни и ночи они пробирались старыми забытыми тропами, топя коней в грязи по брюхо. Дни и ночи они знали лишь короткий роздых, лишенные сна, продрогшие, голодные, отчего один гвардеец скончался от лихорадки, буквально вывалившись на ходу из седла уже мертвым. Дни и ночи сливались в одну всепоглощающую серую пустоту. Они очень устали.
Но