– Ах, как хороша! Не лгут люди. Чудо, как хороша! – произнесла вслух Аня, подражая гоголевской Оксане из сказки про черта и кузнеца Вакулу, – та все время крутилась перед зеркалом, примеряя бусы и платки, и разговаривала сама с собой, нахваливая свою красоту.
Аня шла в актовый зал по пустынному коридору и почти не дышала от предвкушения. Подойдя к дверям, она прислушалась. Золушка на сцене разговаривала с феей-крестной, значит, скоро бал. Аня постояла за закрытыми дверями, дождалась, когда принц познакомится с Золушкой и пригласит ее на танец. При первых же звуках вальса Аня открыла дверь в зал и пошла по длинному проходу на сцену. Пока она шла, все зрители молча уставились на нее в предвкушении нового сценария сказки Перро. Смотрели на Аню и принц с Золушкой, пытаясь понять, что все это значит. Аня же не смотрела ни на кого, и только мельком полоснула взглядом по недовольному лицу Натальи Ивановны. Та сузила свои злые зенки, разглядывая Аню, и плотно сжала недовольные губы. Ничего хорошего от ее взгляда ждать не приходилось, но Ане было все равно, она пришла гостьей на бал, как они все и хотели. Вы просили нарядное платье – я его надела, вы отодвинули меня на край сцены – так пожалуйста, и Аня, нежно ущипнув платье за подол, слегка приподняла его и поднялась на сцену. Она прошла мимо ошалевшего от дивного явления принца, возмущенной от неожиданной перемены сценария Ритки и скромно встала в углу, слегка спрятавшись за рыжего Вовку, который тоже остался без роли и сейчас беспомощно топтался на краю сцены в своей нарядной белой рубашке и пестрым бантом на шее из маминого шелкового шарфика. Гости и принц с Золушкой продолжили вальсировать, и Аня тоже немного покружилась в танце, приподняв свою пышную юбку. Она видела, что все смотрели только на нее в ожидании какого-то нового поворота, но сказка, к разочарованию зрителей, закончилась традиционно. После спектакля девчонки объявили Ане бойкот, а Наталья Ивановна назвала ее выскочкой и добавила, что высовываться нехорошо, а уж затмевать нарочно Золушку на балу – так и вовсе неприлично.