Привязанность, влечение, комфорт… Ей всегда было уютно с Адамом, словно они знакомы давным-давно. Ощущение покоя, когда он рядом. Что-то правильное и естественное. Так должно быть. Так было всегда.
Но было ли это любовью?
Иви не нравились собственные мысли. Нельзя думать о таком. Адам любит её, и они скоро поженятся. Ведь все этого хотят.
Она попыталась представить их жизнь в браке. Они уже давно живут вместе, как муж и жена. Разве штамп в паспорте что-то изменит? Однако легче от этой мысли не стало. Скорее наоборот.
И дети… Адам впервые заговорил о ребёнке. Раньше эта тема практически не всплывала в разговорах, оба понимали, что ещё не готовы. А теперь он с такой лёгкостью распоряжается её телом, что волен сам решать, когда ей рожать. Даже не интересуясь, хочет ли она.
Быть послушной женой, матерью его детей, исполнять любые прихоти по щелчку пальцев. Идеальная женщина – это её предназначение в мире? Ради этого она родилась?
Что-то горькое вдруг ощутилось на языке. Иви смаковала обиду во рту, различая все её острые грани. Прежде чем проглотить.
***
Этой ночью Иви впервые отказала Адаму в близости. Не помогла даже возникшая внезапно нежность, с которой он начал, будто чувствуя за собой вину за недавнюю ссору. Видя, что она никак не отвечает на его ласки, Адам перевернулся на другой бок, делая вид, что его это совсем не задело.
***
Мягкая трава под её ногами была влажной от росы. Ева осторожно шла по ней, боясь повредить крохотные, едва заметные цветы. Но вскоре с удивлением и радостью поняла, что не причиняет им боли, даже случайно наступив. Её прикосновения были легки, как касание крыльев бабочки.
Она провела какое-то время на берегу реки Памяти, рассеянно касаясь пальцами воды и тихо напевая. Песня казалась ей грустной, как и отражение на гладкой поверхности. Только что за чудо – выглядела она там совсем иначе. Волосы яркие, словно огонь, а глаза подобны зелени, которая цвела в саду.
Ева рассказала об этом Адаму, надеясь, что он объяснит ей, почему её отражение было иным. Но услышав описание, муж вдруг рассердился и велел никогда больше не подходить к реке. Ева расстроилась, но не смела перечить.
Тогда она стала бродить по Саду, ища, чем бы себя занять. Вскоре ноги привели её к месту, которого она никогда не видела раньше. Одинокое ссохшееся дерево устремило голые ветви к небесам, будто в тщетной молитве. Широкий ствол хранил на себе следы пепла. Даже земля вокруг была выжжена.
Еве стало так сильно жаль дерев�