Альрик посмотрел на это, приказал ребятам принести провизию с корабля, а Тулле, меня и Видарссона отправил за дровами.
Мы прошли к концу пристани и нашли там большую поленницу, забитую под самую крышу. Но стоило мне только потянуться за первым бревнышком, как откуда-то вынырнул человечек с длинными свисающими до плеч прядями волос и узенькой бородкой. На нем помимо длинного плаща была странная на вид шляпа, с широкими краями вокруг его головы. А что? Удобно! И вода на лицо не плещет.
– Три охапки – один эйрир, – заявил он.
Мы переглянулись между собой.
– Что? Эйрир за что?
– За три охапки, – он посмотрел на нас, скривился и пояснил: – За дрова!
– Ты что, дурак? С каких это пор за дрова платят? Вон лес, вот топор. Любой сходит и за так нарубит. Ты бы еще за воду плату спросил! А она вон, сама с неба течет.
Человечек тяжко вздохнул.
– Вблизи лес весь вырубили. А так – иди руби, кто ж тебя остановит?
– Так ночь уже! И дождь! Нам бы просушиться да еду сготовить.
– Три охапки – один эйрир.
– Вот ты чудной, – рассмеялся я. – Если б ты приехал в Сторбаш, разве я бы взял с тебя плату за дрова? Или за хлеб с пивом? Или за крышу над головой? Не помрешь ведь, если дашь немного дров! Тут вон их сколько! На всю зиму хватит.
– Не знаю никакого Сторбаша! – начал сердиться человечек. – Тут Хандельсби! Знаешь, сколько кораблей сюда приходит? Каждому давать – так и разориться можно. А труды? Сначала до света прешься в лес, рубишь там целый день, на телегу складываешь, лошадь опять же… А потом еще тупоголовым деревенщинам объяснять, что да как!
Видарссон побагровел, но промолчал. Он явно был согласен со мной, но не хотел выставлять себя болваном. Тулле рассмеялся и положил мне руку на плечо, останавливая. Ибо я уже хотел объяснить этому двурунному, что не стоит ему оскорблять четырехрунного.
– Кай, это его работа. Он возит дрова и продает их приезжим.
– Не только приезжим. Местные тоже покупают, – буркнул человечек.
– Ладно, – скрепя сердце, согласился я. – А охапки мы сами будем брать?
Я прикинул, что можно сбегать за сакравором, а уж тот за раз половину поленницы вынесет.
– Еще чего! Я сам вам отмерю.
Он набрал в руки штук семь полешек, сунул их Видарссону, еще раз набрал семь – дал Тулле, затем протянул руку за деньгами.
– Так за три же? – сощурил глаз я.
– А монета у тебя за щекой, что ли? Плати, потом дам третью.
Я стиснул зубы, поискал в кошеле самый маленький кусочек серебра, отдал его и забрал последнюю порцию дров.
Вернувшись в сарай, я пересказал эту историю ульверам, но, к удивлению, они не возмутились местными порядками. Альрик, отсмеявшись, сказал:
– Теперь я боюсь выпускать тебя в город.
– Да с