– Милый, скажи, а когда построят новые мосты через Волгу? – спросила одна, мягко хватая его за руку. – Пробки замучили! Автобус через мост целый час ползёт!
– Сделаем, – улыбнулся мэр со снисходительным добродушием. – Уже работаем над этим. Обдумываем оптимальные решения.
– Ой, поскорей бы… а можно с вами сфотографироваться?
– Ну конечно, – мэр улыбнулся, приглашающе распахивая объятия. Старушки встали по обе стороны от него, одна держала в вытянутой руке дешёвенький смартфон – должно быть, подаренный кем-то. Он приобнял их обоих за плечи. Холёным, довольным видом, сшитым на заказ костюмом, прямой осанкой он выделялся на фоне плоховато одетых, задавленных заботами горожан как пришелец с другой планеты. Сделав снимок, бабушка чмокнула его в щёку и пообещала голосовать за него. Он кивнул. На мгновение его лицо скривила гримаса отвращения.
Он пошёл дальше, и тут случился неприятный инцидент. К нему решительно и грозно подскочил суровый дедок с седой бородой, нахмуренными кустистыми бровями, в старой потёртой фуражке ветерана, и начал его отчитывать:
– Слушай, когда ваш беспредел кончится? Ты зачем весь город застроил? Ни пройти, ни продохнуть! Зачем старые дома разрушил? Парки срубил? А дороги нормальные когда будут? Все налоги плотят, а толку с гулькин нос! Зато ты, поганец, всё шире и шире!
Валера выступил вперёд, намереваясь вытолкать наглеца прочь, но мэр жестом остановил его.
– Грубите, уважаемый, – мягко, но решительно и невозмутимо, и даже с улыбочкой осадил он смутьяна. – Недовольство выражать каждый может, у нас это не запрещено! Ну а что вы сами-то сделали для города? Какую пользу принесли? Языком-то молоть…
– Да это ты только языком мелешь! – грозно побагровел «уважаемый». – Я всю жизнь честно на заводе отбарабанил, а ты задом кресло протирал! Я Сталина помню как живого! Он бы вас, паразитов… Да вы меня и весь честной народ раз пятьдесят уже обманули, и продолжаете…
– Ну, это уже… – перебил Сорокин, готовясь веской и авторитетной фразой пригвоздить оппонента, или даже взглядом обратить его в камень, но сам оборвался на полуслове. От глазеющих на перепалку зевак отлепился коренастый, плечистый и очевидно пьяный молодой человек со спутанной копной светло-русых волос и напряжённым взглядом ввалившихся, покрасневших, воспалённых глаз и шатаясь, но с отчаянной и грозной решимостью попёр на них. Сорокин побледнел, как будто увидел призрак, и инстинктивно спрятался за старика. Тот, не будь дураком, со всей возможной прытью проковылял в сторону. Неожиданный визитёр потянулся правой рукой в карман одетой навыворот лёгкой ветровки. Валера выхватил оружие и направил на него.
– Стоять! – прокричал он.
Незнакомец не остановился и успел вытащить пистолет. Тот блеснул в лучах солнца.
– Сдохни, насильник! – прорычал он.
Елена Анатольевна ахнула,