Я научила женщин говорить. Анна Ахматова

туда...

      Волынки вдали замирают,

      Снег летит, как вишневый цвет...

      И, видно, никто не знает,

      Что белого дома нет.

Июль 1914

Слепнево

      «Пустых небес прозрачное стекло...»

      Пустых небес прозрачное стекло,

      Большой тюрьмы белесое строенье

      И хода крестного торжественное пенье

      Над Волховом, синеющим светло.

      Сентябрьский вихрь, листы с березы свеяв,

      Кричит и мечется среди ветвей,

      А город помнит о судьбе своей:

      Здесь Марфа правила и правил Аракчеев.

Осень 1914

Царское Село

      Утешение

      Там Михаил Архистратиг

      Его зачислил в рать свою.

Н. Гумилев

      Вестей от него не получишь больше,

      Не услышишь ты про него.

      В объятой пожарами, скорбной Польше

      Не найдешь могилы его.

      Пусть дух твой станет тих и покоен,

      Уже не будет потерь: Он

      Божьего воинства новый воин,

      О нем не грусти теперь.

      И плакать грешно, и грешно томиться

      В милом, родном дому.

      Подумай, ты можешь теперь молиться

      Заступнику своему.

Сентябрь 1914

Царское Село

      «Под крышей промерзшей пустого жилья...»

      Под крышей промерзшей пустого жилья

      Я мертвенных дней не считаю,

      Читаю посланья Апостолов я,

      Слова Псалмопевца читаю.

      Но звезды синеют, но иней пушист,

      И каждая встреча чудесней,—

      А в Библии красный кленовый лист

      Заложен на Песне Песней.

Январь 1915

Царское Село

      «Сочетание тончайшего психологизма (школа Анненского) с песенным ладом поражает в стихах Ахматовой наш слух, привыкший с понятием песни связывать некоторую душевную элементарность, если не бедность. Психологический узор в ахматовской песне так же естественен, как прожилки кленового листа:

      И в Библии красный кленовый лист

      Заложен на Песни Песней…»

Осип Мандельштам. «О современной поэзии». 1916

      «Не тайны и не печали...»

      Не тайны и не печали,

      Не мудрой воли судьбы —

      Эти встречи всегда оставляли

      Впечатление борьбы.

      Я, с утра угадав минуту,

      Когда ты ко мне войдешь,

      Ощущала в руках согнутых

      Слабо колющую дрожь.

      И сухими пальцами мяла

      Пеструю скатерть стола...

      Я тогда уже понимала,

      Как эта земля мала.

1915

      Милому[36]

      Голубя ко мне не присылай,

      Писем беспокойных не пиши,

      Ветром мартовским в лицо не вей.

      Я вошла вчера в зеленый рай,

      Где покой для тела и души

      Под шатром тенистых тополей.

      И отсюда вижу городок,

      Будки и казармы у дворца,

      Надо льдом китайский желтый мост.

      Третий час меня ты ждешь – продрог,

      А