Дэй продолжал вышагивать вдоль берега. Мелкие камушки хрустели под подошвами утепленных сандалий. Он все чаще и чаще подносил руки ко рту и тер ладони друг о друга. Путник уже не чувствовал правого бока – настолько холодным был ветер.
– Просквозило все-таки. Завтра болеть и ныть начнет. Ох, сейчас бы горяченькой медовухи, что настаивает моя милашка Шу, да зажевать листочком чая…
Ему стало немного теплее. То ли от мыслей о напитке, то ли от воспоминаний о своей любимой жене. Такая тихая и скромная, но всегда чересчур заботливая. А вот их дочь, Аи, явно в отца пошла – непоседа и любительница поскакать по камням. Но с собой брать рано ее еще, мала слишком.
Губы путника невольно разошлись в улыбке. Ноги сами понесли его вперед.
Дэй уже почти достиг противоположной оконечности озера, когда в сгустившихся сумерках, кажется, увидел то, зачем сюда явился.
Оно стояло у самого берега на небольшом возвышении из земли и камней. Немое изваяние с пустыми и невыразительными глазницами смотрело на мир взором таким же холодным, как и это плато.
Путник зябко поежился и подошел ближе, на ходу доставая из-за пояса бамбуковую дощечку. Держа ее в левой руке, правой Дэй полез под одежду и выудил небольшой, но острый нож. Пальцы стали неметь и плохо слушались, что лишь подстегивало его идти быстрее. Пар валил изо рта.
– Ох, – выдохнул он, приближаясь к идолу, – прав оказался светлейший Лаоху, прав великий ван. Осталось еще на земле нашей наследие богомерзких язычников.
Подойдя к изваянию почти вплотную, Дэй заметил, что оно не такое уж и большое. Возвышалось над ним всего на полголовы. Путник с интересом осматривал идола. Тот отвечал ему все таким же холодным и отрешенным взором. Заглянув в эти пустые глазницы, Дэй внезапно почувствовал себя неуютно. Онемевшие пальцы готовы были разжаться и выронить предметы на камень. И лишь в последний момент удалось их удержать.
Шмыгнув носом, путник заставил себя оторваться от созерцания идола и приладил дощечку к левой руке. Занес нож.
– Сейчас-сейчас, – зашептал он, – помечу и бегом, бегом-бегом назад. Пока не околел вусмерть. А потом домой. К горяченькой медовухе и теплым объятиям Шу…
Громкий всплеск позади заставил вздрогнуть. Путник вновь чуть не выронил нож и табличку. Дэя обдало сильным порывом ветра. В очередной раз громко шмыгнув, он обернулся через плечо.
В сумраке озеро выглядело по-прежнему красивым. Но теперь было в его образе нечто еще… какая-то загадочность и… зловещность? Сейчас темные воды напоминали бездну. Бездну, в которой не отражался холодный небосвод. По гладкой поверхности расходились круги.
Клубы пара, срывающиеся с уст, стали больше.
Дэй нервно сглотнул:
– Рыба что ли?
Круги продолжали расходиться по воде. Рябь, подгоняемая ветром, искажала чистую гладь. Холодный воздух свистел в ушах и заставлял щипать кожу на лице. Пальцы настолько онемели, что уже ничего