Машина затормозила у двухэтажного дома с темно-зеленой черепичной крышей и тянущейся из нее кирпичной трубой. Он был так обильно освещен золотистым солнцем, что будто даже потеплело вокруг. Лучи играли в разноцветных стеклах окошка на чердаке. Оно было круглым, маленьким и скорее всего не слишком освещало помещение под крышей. Остальные окна были тоже не сказать, что большие, но вытянутые, с современным стеклопакетом, а вот сохранившееся обрамление белой лепниной, точно такое же, которое спускалось кружевом под крышей вдоль всего дома, определенно возвращало в прошлый век. Палисадник перед входом огражден низеньким заборчиком. Сейчас он завален снегом, но, как сказала Лиза, она выращивает здесь нежно-розовые и белые пионы, которыми любуется вся Приречная улица.
– Добро пожаловать домой, – ласково сказала тетя.
Мальчик прошел вперед по убранной каменной дорожке и остановился у порога. Над его головой нависли ветки рябины. Среди белых снегов покрытые тоненькой корочкой льда гроздья багровели точно кровь. Он сорвал одну ягодку, покатал ее между большим и указательным пальцами – лед сразу же растаял и в январский мороз брызнул тонкий кисловатый аромат с примесью благородной горечи.
Пока Лиза копалась в сумочке, в поисках ключей, он прошел на веранду и теперь рассматривал дверь. Его внимание особенно привлекла серебряная ручка с вырезанным на ней угловатым символом и иностранной надписью по кругу. И хотя чудные буквы были ему незнакомы, Рат обнаружил, что с легкостью может их прочесть.
– Маалу ан идит ту азм ханом, – произнес вслух Громов.
– Да не проникнет зло в наш дом, – кивнула тетя. – Значит, читаешь на рахманском?
– Каком? – переспросил подросток.
– На рахманском, – повторила тетя. – Древнем языке духов.
– Я никогда не слышал о таком языке.
– Не думаю, – звонко рассмеялась Лиза. – Ты только что совершенно четко прочитал символы и даже ударение расставил в нужных местах, а потому смею утверждать, что рахманский все же тебе знаком, и хорошо знаком. – Затем она указала на дверную ручку. – А этот оберег ты уже видел когда-нибудь?
Ратмир поджал губы и замотал головой. Он понятия не имел ни об этих символах, ни о языке каких-то там рахманов, а тот факт, что тетя знала и говорила об этом, как о само собой разумеющемся, совершенно не радовал его. Неужели она, как и Майя, верит во всю эту чушь? Этого только не хватало. В его жизни странностей и без того было больше, чем нужно.
– Это рубежник – оберег для защиты дома, – пояснила