В этот момент из портала донеслись звуки. Все единодушно обернулись к межмирному полотну.
На поляне спиной к порталу стояла девушка. Слова, прозвучавшие сквозь толщу пространственной энергии, принадлежали ей, но они словно были не сказаны, а скорее написаны в самом воздухе. Словно девушка подумала, а её мысль – и даже не мысль, а настроение, окраска мысли – вложилась в сознания всех, кто её видел. Именно поэтому существам, находившимся на Тоукси, не нужно было знать её язык, чтобы понять, что она хотела сказать.
– Пожалейте, пожалейте меня! Пожалейте меня за то, что я вынуждена жить по вашим правилам!.. – вот что было главной темой настроения незнакомки.
– Что это за странное самоистязание? – удивлённо отпрянул Эарлан, уловив эту угнетающую тоску, распространяющуюся от фигуры девушки.
И тут иномирянка обернулась, точно услышала восклицание принца. Её взгляд, плавно скользивший по пейзажу, остановился на месте, где с её стороны должен был быть портал. Остановился, совершенно осознанно выбрав эту точку, и наполнился изумлением.
Без всякого сомнения – она его видела.
***
– Я только допишу один эпизод и приду! – это был мой ответ на вопрос мамы «когда будем обедать». Он отозвался лёгким звоном в тонких окнах веранды, а я окунулась в непривычный после солнца полумрак и прохладу задней комнаты. Из-за растущей у окна яблони она всё время была тенистой.
Как я любила всегда эти прекрасные тенистые комнаты в одноэтажных деревянных домах, которые неразрывно связаны в сознании русского человека с деревней! Моя бабушка жила в таком доме, пока мы не перевезли её в город. И в её комнатах всегда была эта блаженная полутень из-за деревьев перед окнами. Солнечные лучи, которым всё же удавалось пробиться сквозь густую листву, кружевной салфеткой ложились на деревянный стол с массивными ножками, на диван, обитый жёсткой тканью, которая в детстве раздражала меня своей колючестью, и кресла с такими же колючими толстыми покрывалами. Теперь этот диван и эти кресла стояли здесь, в задней комнате нашего дачного домика. Колючее покрывало также было при них.
Экзамены закончились на прошлой неделе, и мы сразу, прихватив кота и бабушку, уехали на дачу – отъедаться малиной и зарабатывать загар под солнцем. Хотя бабушка заявляла, что я скорее загорю под светом монитора, потому что, конечно же, я взяла ноутбук с собой и продолжала писать книгу.
– У всех людей в конце лета будет нормальный загар, а у тебя будет синий! – Когда бабушка бывала недовольна, она всегда выдумывала что-нибудь настолько абсурдное, что трудно было удержаться от смеха.
– Почему синий, ба?
– А какой от него свет-то, от этого экрана? Синий и есть! – непоколебимо отвечала она.
– В таком случае, находясь под солнцем, по твоей логике, я должна пожелтеть, – бормотала я.
Не найдя, что ответить, бабушка показывала язык – это всегда был её последний и самый сильный аргумент, когда других уже не оставалось.