– Ты не сможешь. Рука распухла, тем более, правая. Ты же правша?
Господи, зачем ты создал таких отбитых особ? Или они попадаются только мне? Хотя те, кто вопит «опять ты в своём ноуте, удели мне внимание!» ещё хуже.
Да, я в ноуте. Потому что, блин, программист!
– Не трогай! – рычит Полякова, стоит подойти. – И отвернись.
Окей. Поворачиваюсь спиной и изучаю стену в мелкий абстрактный цветочек, заодно по-тихому бросаю ствол в рюкзак. Слушаю сдавленные ругательства и болезненное шипение. А потом терпелка заканчивается.
– Меня воспитывали, – хмуро поворачиваюсь к ней, – помогать слабым. Так что сбавь обороты и потерпи.
– Хамло, – выдыхает Полякова, когда я просовываю её руку в рукав.
– С чего это?
И нет, не смотрю ни на высокую грудь в кружевном белье, ни на плоский живот.
– А просто так, – прищуривается она. – Есть претензии?
– Ни одной, – со вздохом.
В деловой юбке и спортивной кофте она смотрится так себе, но ничего, сойдёт за тренд.
– Нам надо уходить, ты сможешь?
– Ходить? – поднимает бровь, хотя лицо уже побелело. – Воскресенский, мне выстрелили в руку, а не в ногу. Достань кроссовки, – командует в своём стиле.
А что? Слушаюсь и повинуюсь, раз уж всё случилось из-за меня. Вряд ли Полякова настолько насолила кому-то правильным питанием и распорядком, что её пришли за это убить.
– Я сама! – Предчувствуя проблемы, затягиваю на её ногах шнурки. – Убила бы, – выдыхает в ответ Полякова.
– Идём.
Потому что больше сказать нечего. Хотя вопросы появляются, когда она оставляет в номере две из трёх своих сумок. Мужика оставляем тоже, потому что на фиг такой груз. Вот только стоит взять её за руку, переплетая пальцы, как Полякова снова шипит.
В этот раз капец по-кошачьи.
– Сделай одолжение, помолчи, – перебиваю хмуро. – И улыбайся, если умеешь. Потому что, когда ты рухнешь в обморок и кто-то ломанётся тебя спасать, всю нашу конспирацию разоблачат в два счёта.
– Специалист, – с презрительным фырком.
– Уж побольше тебя.
Да потому что бесит!
– Серьёзно? – глубоко вдыхает она, готовясь выдыхать ядом. – Больше меня? Да что ты знаешь о…
Сжимаю пальцы, и Полякова затыкается. Вот бы её хватило минут хотя бы на десять.
– Уже уходите? – улыбается ресепшен.
– Погуляем, посмотрим город, – ей в тон.
Делаю два шага, а потом оборачиваюсь.
– И, Анастасия, не надо уборки, у нас там… – бросаю прищуренный взгляд из арсенала Кота на Полякову, та отворачивается. – Сюрприз.
– Конечно, как скажете.
Вот бы и Полякова так отвечала. Но нет, эта зараза собиралась выдернуть руку, как только мы вышли за дверь гостиницы. Почти зелёная, с набрякшим рукавом, но гордая. Женщина, блин, из русских селений.
– Камеры, – поясняю и также за руку веду на парковку.
– Воскресенский,