Я ей сразу предложила: верните нам деньги ‒ и мы съедем, а вы будете снова полноправной хозяйкой в своем доме, без жильцов и без собаки. На что она мне раз и навсегда ответила, что денег у нее нет и что «в целом» мы ей не мешаем.
А?! Каково?! Это мы ей не мешаем!
И ладно, дело было только в этом. Так она же еще и жалобы на нас писать начала. И в сельсовет, и в суд на нас подала. Правда, когда она написала премьер-министру Армении – вот здесь у нее случился перебор. Ее жалобу на то, что полиция бездействует и не выселяет «этих русских оккупантов – мало нам турок и азербайджанцев – так еще эти тут понаехали», из правительственной приемной переслали все той же полиции. После чего участковый перестал к нам приходить. Тогда возникла жалоба про нападение с топором. Ну, это все вы и так уже знаете и запротоколировали.
Ей богу, даже неудобно. Ко мне незнакомые люди на улице подходят и за нее извиняются. Один даже пакет картошки и банку варенья принес со словами:
– Вы не думайте про нас, про армян плохо. Она же не армянка.
– Как это, – удивилась я, – у нее же и фамилия, и отчество армянские.
– Э-э-э, – сказал мужчина, – фамилия ‒ это по мужу, отчество по отцу, а мать у нее грузинка, и родилась она в Тбилиси и потому всю жизнь ходила нос кверху. Мол, я столичная, а вы тут деревенщина. А если мы такие недостойные, то чего ж ты за деревенщину пошла? А я тебе, Лиля-джан, скажу почему. Потому что Ираклий ее Татавикян глуховат был и половину из того, что она своим поганым языком мела, он не слышал. Или делал вид, что не слышит. Но и он ей пару раз поленом поперек спины прошелся. А с нее как с гуся вода. Синяки пройдут, и она опять нос кверху. Такая не армянка она и есть. Ты, Лиля-джан, о нас по ней не суди.
Ашот Альбертович, может, мы на сегодня закончим. Зря вы в нас вцепились, как фокстерьер в лисий хвост. Если вы думаете, что ей кто-то помог умереть, так у нее в деревне и без нас недоброжелателей хватает. Мы тут «лишние люди», так сказать.
Где подписать? Вот здесь? Нет? Эта графа для Сюзанны, для переводчицы? Надеюсь, Сюзи, вы все правильно перевели. Да не краснейте вы так. Шучу я, шучу.
Нет, Ашот Альбертович, я бы так не шутила, если бы хоть в чем-то была виновата. Да. С моих слов записано правильно. Мне переведено и прочитано переводчиком Сюзанной Акопян. Тринадцатого числа, августа месяца. Подпись. Хорошо, еще и здесь? Пожалуйста. И здесь – тоже? Пожалуйста. И вот тут? Не удивительно, что в Армении лесов не осталось – все на бумагу извели…
А на прощанье вам скажу еще раз – не там вы ищете. Придется мне собственное расследование провести. «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих» ‒ кто сказал? Зачем вы, Ашот Альбертович, на Сюзанну смотрите? Плохо вас Овсана Саркисовна русской классике учила. Нет, это не русская классика, уже советская. Нет, не Булгаков. Не «Собачье сердце». Это – Ильф и Петров. До свидания.
***
Показания Назиры Потомян
Жительница села Маргарит.