– Ты женился? – дурацкая шутка, но хоть что-то. – А я и не знал.
– Жениться я успею, – хмыкнул сюзерен, – но пока ты по Сагранне разгуливал, я править готовился, вот и начитался. Про Мария Крионского слышал? Это он сказал, а у него и жена имелась, и королевство.
– У него еще и любовниц стая была, – огрызнулся Эпинэ, – и с подданными не сходится. Бил он алатов, а любил агаров.
– Все меняется, о друг мой! – Альдо вздернул подбородок, приняв позу древней статуи, не выдержал, махнул рукой и расхохотался: – Добра и зла нет, неизменны лишь ум и глупость. Пусть глупцы уразумеют, что военный комендант – одно, а цивильный – другое. И что ты у нас добрый и справедливый, а Айнсмеллер – не очень. Кстати, добрый и справедливый, почему ты не в придворном платье?
– Потому что у меня его нет, – с облегчением признался Робер, разглядывая фигурку на камине. Стройный крылатый юноша с невинным видом наигрывал на свирели, но отчего-то казалось: смазливый музыкант только что устроил какую-то каверзу. – Он такой же, как его Повелитель.
– Повелитель? – не понял Альдо. – Ты о ком?
– Об Анэме, – пожал плечами Робер. – Эвроты всегда смеются.
– Эвроты?
Закатные твари, не знает он никаких эвротов и знать не хочет! И еще он не хочет, чтоб Альдо это понял.
– Я что-то такое слышал… в Кагете. Адгемар ценил старье не меньше Енниоля, только это его не спасло. – С улицы донеслась перекличка труб, и Робер отдернул портьеру, радуясь возможности сменить разговор. – Ну и зрелище! Повелитель Волн при всех регалиях. Не то что я!
– Именно, – присоединившийся к вассалу сюзерен уставился на вливавшуюся в Триумфальные ворота процессию. – Смотри и учись. Знаменосец, музыканты, должным образом одетая свита, а ведь Придд – юнец, ни должности, ни заслуг.
– Потому и вырядился. – «Иноходцы» «спрутов» никогда не любили, и Робер не собирался становиться исключением. – Нет заслуг – нужны знаменосец и оркестр, есть заслуги – достаточно шпаги.
– Для Первого маршала Талигойи недостаточно, – отрезал Альдо. – Уважение других начинается с уважения к самому себе. Следующий раз изволь одеться как положено, а сейчас пригони-ка ко мне Борна.
Повелитель Волн явился раньше Повелителя Скал и теперь стоял у окна в окружении фиолетовых офицеров. Придд носил траур по убитым родичам и был в сером бархате с одинокой герцогской цепью на груди. Жизнь жестока, но справедлива. Когда «вепри» и «иноходцы» умирали, «спруты» выжидали и дождались. Палача! Семь лет назад мертвых оплакивал Надор, теперь настал черед Васспарда, но надорский траур был скорбным, а не вызывающим. Погибли многие, только побед без жертв не бывает, Валентин же своей каменной физиономией бросал вызов радости и надежде.
Ричард, как мог, избегал бывшего однокорытника,