– Потрясающе. – Художник все глазел на башню. – Как тебе удается (высоким стилем) ставить их ребром на ребро?
– Я тут ни при чем, – буркнула Юми в паузе между пережевыванием непривычной пищи. – Это духи благословили меня своим умением. Я ничто. Просто вместилище их воли.
– Послушай, – сказал Художник, – прости, что…
– Не хочу больше слышать ни твою ложь, ни твои извинения, – отрезала Юми. – Пожалуйста, держи их при себе.
– Как скажешь.
Секундой спустя дом содрогнулся (он часто дрожал, когда мимо проезжал автобус), и этого хватило, чтобы нарушить балансировку башни. Деревянные и керамические миски рухнули на пол. Даже в своем текущем рассеянном состоянии Юми поразилась, что ничего не разбилось.
– Прости, – снова прошептал Художник.
– Конструкции нестабильны, – ответила Юми, – если не благословлены духами. Мои… возможно, больше никогда не благословят…
Она смахнула с губ крошки и обхватила себя руками, словно сжимаясь, полностью прячась в диковинной одежде. Ей захотелось исчезнуть.
Но духи выбрали ее не из-за слабости. Нужно верить – хотя бы притворяться, – что ситуацию можно исправить.
– Тогда… что теперь? – спросил Художник. – Не сочти за претензию, но ты практически лишила меня шансов закадрить Аканэ. Я не один месяц потратил, чтобы восстановить наши отношения. Не хотелось бы, чтобы из-за тебя вся моя жизнь пошла под откос.
– Ко мне явились духи, – ответила Юми, – и попросили помощи. Следует верить, что они уготовили мне нечто особенное, независимо от того, что я вижу и чувствую. Но почему они выбрали в помощники тебя?
– Вот уж не знаю, – ответил он (низким стилем), затем выпрямился и тяжело вздохнул. – Понять бы, сколько времени я потерял. Показалось, что я провел на твоей планете всего лишь пару часов, а бригадир сказал, что я целый рабочий день пропустил.
– Как вы тут определяете, какой сейчас день? – спросила Юми. – По звездам?
– Хочешь сказать, по звезде? – уточнил Художник. – В нашем небе только твою планету видно, и по ней ничего определить нельзя, хоть бы я прямо сейчас на нее взглянул.
Художник встал и подошел к какой-то стеклянной штуковине на стене. Хотел к ней прикоснуться, но рука прошла насквозь, и он что-то пробурчал. – Совсем забыл. Подойди и покрути вот эту ручку.
Юми покрутила, и за стеклом появились две светящиеся линии – бледно-пурпурная и голубая. Они завибрировали и заизгибались, после чего приняли очертания… людей? Да, крошечных людей, не больше двух футов ростом, но удивительно детализированных. Люди – голубая женщина и сиреневый мужчина – заговорили между собой, и Юми услышала их сквозь стекло.
– А твой брат? – спросила женщина, беря мужчину за руку.
Изображение стало еще более четким, сфокусировалось на ее лице, которое удивительным образом было нарисовано одной непрерывной линией.
– Что он скажет?
– Ли?