Ты обратил внимание на имена? с любопытством спрашивает рыцарь.
– Элегия, – произнес Скиталец по-алетийски. – Божий Дар. Пыл. Да, я заметил. Думаешь…
Это тренодийцы, отвечает рыцарь со скромной уверенностью в мудрости своего умозаключения. Целая ветвь культуры. Не ожидал такого. А ты?
– Не ожидал, хотя следовало бы, – сказал Скиталец. – Одежда похожа. Интересно, как давно они отпочковались?
А что пленница – сестра этой девицы, ты догадался?
– Это я заметил, – проговорил Скиталец задумчиво. – Тренодийцы… А разве они не… продолжают существовать, когда их убивают?
При соответствующих обстоятельствах они становятся тенями, объясняет герой своему несообразительному слуге, которому стоило бы помнить, как одна из них едва его не съела.
– Точно, – подхватил Скиталец. – Зеленые глаза. Становятся красными, когда тени намереваются питаться. Полная потеря памяти. Сдается мне, будь нечто подобное поблизости, мы бы уже заметили. Тени выходят на охоту ночью, а мы только и делаем, что торчим в темноте с самого прибытия.
Возможно, эти люди ушли до гибели Осколка, и ее… неприятные последствия на них не повлияли.
Скиталец задумчиво кивнул. Сплошной покров облаков над этой областью, сквозь который даже колец не различить, чтобы сориентироваться, вдруг показался гнетущим. Будто паришь в черноте самого космоса, где нет ни верха, ни низа. В вечной тьме, населенной, быть может, лишь душами умерших.
Потому Скиталец обрадовался, когда впереди замаячили огни – выхлопы двигателей, поддерживающих в воздухе город. Чтобы увидеть его во мраке, среди высоких черных холмов, в окружении дождя и тумана, потребовалось приблизиться почти вплотную. Этот город уступал размерами владениям Огнеглазого, и здесь огненный шлейф оставлял не столь приметный след. Да и тот наверняка быстро смоет дождем. При таких исходных можно было считать, что город хорошо спрятан, несмотря на изрыгающие пламя двигатели.
Ребека пристыковала летоцикл к краю предположительно того самого Маяка. Вопреки своему названию, город почти полностью тонул во мгле. Тут и там горело несколько огней, но все неяркие и красноватые. Если не подниматься слишком высоко, холмы и дождь скроют огонь двигателей.
Насколько велик Маяк, Скитальцу понять не удалось, но, судя по тому, как легко летоцикл встроился в структуру, здесь почти наверняка действовал тот же принцип, что и на посещенной им ранее платформе. В свете переносного красного фонаря удалось разглядеть несколько человек, стоящих на ветру под дождем: Ребеку и ее спутников встречали. Светильник держал высокий мужчина с суровым, хмурым лицом. Скиталец сразу решил, что это и есть предводитель – Пыл, с кем связывалась Ребека.
К его удивлению, голосом Пыла заговорил низкий человечек, стоявший с краю. Кареглазый, как и сам Скиталец, ростом он не достигал и четырех футов. Голова была обычного размера, а вот конечности непропорционально коротки.
– Ребека, –