Вот, например, Маяковский. Он в начале войны в порыве патриотизма хотел было идти на фронт добровольцем. Но ему припомнили отсидку в Бутырской тюрьме за распространение прокламаций и не взяли. Призвали позже, когда стало сильно не хватать новобранцев. Но поэт уже никак не желал воевать. Знакомые устроили Маяковского в автомобильную роту чертежником, где он и пересидел в императорском гараже великую бойню.
Пастернак, спасаясь от призыва, уехал на Урал и устроился конторщиком на военный завод. Это обеспечило отсрочку от отправки на фронт.
Есенина призвали в начале 1916-го. Но на передовую ему совершенно не хотелось, и через влиятельных друзей он добился назначения медбратом в царскосельский лазарет, бывший под патронажем императрицы. Был представлен Александре Федоровне, читал ей и ее дочерям стихи. Тем и спасся.
Первая мировая началась 28 июля 1914 года с объявления Австро-Венгрией войны Сербии. 1 августа в нее оказывается втянута и Россия, не успевшая полностью провести мобилизацию. Войну Российской империи объявляет Германия.
Гумилев имел все основания не идти на фронт и вообще в армию. Добросовестный и кропотливый исследователь всего, что связано с поэтом, московский писатель Евгений Степанов, отыскал любопытные документы.
Оказывается, у Гумилева с 1907-го (призывали тогда с 21 года, а ему как раз исполнился 21) было бессрочное свидетельство о негодности к военной службе по состоянию здоровья. Там сказано: «По освидетельствованию, признан совершенно неспособным к военной службе, а потому освобожден навсегда от службы. Выдано Царскосельским уездным по воинской повинности Присутствием 30 октября 1907 года за № 34-м». Подписи, печати – все как положено.
Собственно, это сейчас называется «белый билет». Отойдите от меня дяди из военкомата, вот бумага!
Если бы Гумилев не желал идти на фронт, у него не было бы никакой нужды скрываться от него в императорском гараже или санитарном поезде. А он именно что горячо желал повоевать на передовой!
Трудно сказать, что изменилось за семь лет после признания его негодным к военной службе навсегда, но на этот раз медицинская комиссия решает иначе (документ приводит Евг. Степанов).
«Свидетельство № 91.
Сим удостоверяю, что сын Статского Советника Николай Степанович Гумилёв, 28 л. от роду, по исследованию его здоровья оказался не имеющим физических недостатков, препятствующих ему поступить на действительную военную службу, за исключением близорукости правого глаза и некоторого косоглазия, причем, по словам г. Гумилёва, он прекрасный стрелок.
Действительный Статский Советник Доктор Медицины Воскресенский. 30 июля 1914 года».
Стеклянный глаз
Гумилев добился своего: в августе его зачисляют вольноопределяющимся (добровольцем, имеющим по сравнению с призванными рядовыми некоторые льготы) в Гвардейский запасной кавалерийский полк, откуда вскоре направляют