Сефира и другие предательства. Джон Лэнган

почти предельным сроком для того, чтобы кто-то из них (разумеется, Лиза) снял трубку и набрал номер. Близилась тридцать пятая годовщина свадьбы родителей – через несколько месяцев, в декабре, – и Лиза собиралась посоветоваться с мамой насчет гостей на торжество, в котором, как настаивала мама, не было необходимости. (Дженис ей в этом ничем не могла помочь. «Если мама говорит, что не хочет устраивать вечеринку, – сказала сестра, – значит я просто поверю ей на слово». Замечание вполне разумное, но намеренно не принимавшее в расчет все, что они знали о своей матери.) Однако перспектива разговора с мамой казалась непосильной, поскольку Лиза никак не могла рассказать ей, что происходит. Намекни она на какие-либо проблемы между ней и Гэри, мама провела бы оставшуюся часть разговора в попытках вытянуть из нее все подробности, что, разумеется, просто немыслимо, так что Лизе пришлось бы выдумать какую-нибудь байку, достаточно простую, чтобы вспомнить детали, – когда в следующий раз будет разговаривать с матерью, и в дальнейшем, и так далее, до бесконечности, и мысль о том, что сейчас ей придется делать то, что она так часто делала в подростковом возрасте, подавляла и угнетала ее. Нет, лучше переждать, пусть закончится эта неразбериха, и принять материнские упреки в легкомыслии.

      Все это, конечно, при условии, если ее поиски увенчаются успехом. В случае неудачи она ни с кем говорить не станет. Недавнее общение с матерью, во время которого говорила преимущественно мама, рассказывавшая о круизе по Аляске, в который она и отец Лизы отправились в преддверии юбилея свадьбы, а также некоторые комментарии о предполагаемых гостях на вечеринке, которую Лиза устраивать не собиралась, – станет их последним. Когда она позвонила, трубку взял отец, и они обменялись несколькими обычными фразами; это тоже, подумала Лиза, последние их слова друг другу. Печаль, неожиданная и острая, иссушила рот, сдавила грудь. Родители ведь понятия не имели, что с ней случилось, и единственное, что они впоследствии узнают, – это то что их младшая дочь исчезла при загадочных обстоятельствах. То же самое можно было бы сказать и о Дженис, с которой она в последний раз общалась несколько недель назад: короткий, расстроивший обеих разговор, во время которого Дженис в очередной раз отказалась помогать спланировать вечеринку по случаю годовщины свадьбы родителей. Их немногословные обмены мнениями не имели бы продолжения.

      Когда Гэри позвонил, мало того, что она не ответила на его вопросы об изменениях в глазах, Лиза даже не заикнулась ни об одном нападении. В значительной степени из-за ее раздражения и досады на него, обостренного осознания перспективы больше никогда не разговаривать с семьей, – и от того желания наказать Гэри, утаив от него информацию, о которой он не знал. Она отказала ему в удовольствии беспокоиться о ней (больше, чем он уже беспокоился). По здравому рассуждению, для нее этот момент был далеко не самым счастливым, но в пассивно-агрессивном плане доставил удовлетворение. Кроме того, она по-прежнему не знала, насколько можно или