Засмеясь, я брошу кровлю
И, волнуясь и спеша,
Прибегу к тебе на ловлю,
Так прерывисто дыша.
Ты покажешь мне добычу
(У меня ведь ты хвастун!),
Скажешь мне: «Давно я кличу!» —
И обнимешь, счастьем юн.
И пока, змеяся гибкой,
Стройной тальей у костра,
Ужин лажу, – ты с улыбкой
(А улыбка так остра!)
Привлечешь меня, сжигая,
Точно ветку – огонек,
И прошепчешь: «Дорогая!» —
Весь – желанье, весь – намек…
Это всё для ребенка
О, моя дорогая! ведь теперь еще осень, ведь теперь
еще осень…
А увидеться с Вами я мечтаю весною, бирюзовой
весною…
Что ответить мне сердцу, безутешному сердцу,
если сердце вдруг спросит,
Если сердце простонет: «Грезишь мраком зеленым?
грезишь глушью лесною?»
До весны мы в разлуке. Повидаться не можем.
Повидаться нельзя нам.
Разве только случайно. Разве только в театре.
Разве только в концерте.
Да и то бессловесно. Да и то беспоклонно.
Но зато – осиянным
И брильянтовым взором обменяться успеем… –
как и словом в конверте…
Вы всегда под охраной. Вы всегда под надзором.
Вы всегда под опекой.
Это всё для ребенка… Это всё для ребенка…
Это всё для ребенка…
Я в Вас вижу подругу. Я в Вас женщину вижу.
Вижу в Вас человека.
И мне дорог Ваш крестик, как и Ваша слезинка,
как и Ваша гребенка…
Янтарная элегия
Деревня, где скучал Евгений, Была прелестный уголок.
Вы помните прелестный уголок —
Осенний парк в цвету янтарно-алом?
И мрамор урн, поставленных бокалом
На перекрестке палевых дорог?
Вы помните студеное стекло
Зеленых струй форелевой речонки?
Вы помните комичные опенки
Под кедрами, склонившими чело?
Вы помните над речкою шалэ,
Как я назвал трехкомнатную дачу,
Где плакал я от счастья, и заплачу
Еще не раз о ласке и тепле?
Вы помните… О да! забыть нельзя
Того, что даже нечего и помнить…
Мне хочется Вас грёзами исполнить
И попроситься робко к Вам в друзья…
Всё по-старому
– Всё по-старому… – сказала нежно. —