– Так спеши́л ведь, – опра́вдывался Дани́ла, сле́дуя за Щенятевым по пята́м.
– Спеши́л, – передразни́л помо́щника князь, дви́гаясь к двери́, – ла́дно на ме́сте разберёмся, пое́хали…
– Ба́тюшка, – закрича́л тринадцатиле́тний Пе́тька, броса́ясь и́з-за стола́ наперере́з отцу́, – возьми́ меня́ с собо́й!
– Заче́м? – спроси́л оте́ц, удивлённо гля́дя на Пе́тьку.
– Я уже́ взро́слый!
Князь Михаи́л поду́мал и согла́сно кивну́л голово́й.
– Ла́дно, пое́хали. В конце́ концо́в, я в твоём во́зрасте с отцо́м у литви́н Вя́зьму брал и на шве́да под Вы́борг ходи́л.
– А я? А меня́? – заны́л мла́дший Ва́ська, порыва́ясь вы́браться и́з-за стола́.
– А тебе́ ра́но! – отве́тила мать уса́живая его́ обра́тно.
Пе́тька, поспе́шно на ходу́ надева́я о́хабень, не удержа́лся и, поверну́вшись к мла́дшему бра́ту, показа́л ему́ язы́к. От оби́ды Васька́ завы́л пу́ще пре́жнего разма́зывая бры́знувшие из глаз слёзы по упи́танному по-де́тски румя́ному лицу́, но ста́рший брат уже́ скры́лся за две́рью, сбега́я вниз по ле́стнице, перепры́гивая че́рез три ступе́ньки. Внизу́ их жда́ли осёдланные ло́шади и кома́нда городски́х казако́в.
Глава́ втора́я.
Лет за сто допре́жь того́ стоя́л в полуто́ра верста́х от У́стюга на невысо́кой, пло́ской как блин горе́, у слия́ния реки́ Юг с ре́чкой Шарденьгой го́род Гледен, осно́ванный здесь в незапа́мятные времена́ Вели́ким кня́зем влади́мирским Все́володом Большо́е Гнездо́ . Исто́рия го́рода оказа́лась коро́ткой и печа́льной. Река́ Су́хона, до́лгое вре́мя подмыва́вшая и затопля́вшая пра́вый бе́рег, на кото́ром располага́лся Гледен, от весны́ к весне́ приноси́ла его́ жи́телям нема́ло бе́дствий. Бесконе́чные набе́ги чу́ди, новгоро́дцев и вятча́н де́лали жизнь горожа́н невыноси́мой. Наконе́ц до́лгая междоусо́бная война́ ме́жду моско́вскими и звенигоро́дскими князья́ми оконча́тельно разори́ла дре́вний го́род, и он прекрати́л своё существова́ние. Часть жи́телей перебрала́сь на Чёрный Прилу́к, в бо́лее уда́чливый и счастли́вый У́стюг. Друга́я часть чуть поо́даль бро́шенного го́рода постро́ила се́ло Морозовицу. На само́й же горе́ оста́лся стоя́ть то́лько Тро́ице-Гледенский мужско́й монасты́рь с полусо́тней насе́льников, посвяти́вших себя́ Бо́жьему служе́нию.
С опа́ской перебра́вшись на друго́й бе́рег Су́хоны у Коромысловской За́пани по ры́хлому с водяны́ми пропле́шинами льду, небольшо́й ко́нный отря́д кня́зя Михаи́ла вдоль лугово́й по́ймы бы́стро добра́лся до монастыря́. Подня́вшись на го́рку, они́ уви́дели большо́й проём в стене́ у Святы́х врат, о́коло кото́рого суети́лись лю́ди. К тому́ вре́мени арте́льщики и мона́хи уже́ разобра́ли часть зава́лов, образова́вшихся по́сле обру́шения сторожево́й ба́шни и ча́сти огра́ды монастыря́, извлекли́ из я́мы тела́ поги́бших и отнесли́ в лазаре́т пострада́вших. Игу́мен монастыря́, оте́ц Ника́ндр стоя́л, опира́ясь на по́сох, и печа́льно смотре́л на огро́мную дыру́ в земле́, зава́ленную би́тым