Но, вот оставшиеся – живут. Их организм иммунитет ко всякой здешней заразе имеет.
У меня же он отсутствует. Вот и болею по полной программе…
– Мужики, что-то знобит меня, полушубок сверху накиньте…
Накинули. На шинель. Под шинелью на мне – всё обмундирование, но всё равно – потрясывает.
Под головой – вещмешок.
Я из него пояс с золотыми зверьками достал тихонечко, на себя его под нижнюю рубаху нацепил. Так надежнее. Потеряю сознание, что уже как-то у меня при болезни было, и упрут мои сокровища.
– Водички, Вань, не надо? – спрашивает кто-то из милосердных.
Видят мужики, что плохо мне.
– Дайте…
Дали. Не полегчало…
– Может ещё что на тебя накинуть?
В теплушке хорошо натоплено, мои соученики почти все в одних гимнастерках. Только мне холодно…
– Накиньте…
Накинули ещё одно одеяло. У нас их есть несколько запасных.
Будущие ротные фельдшеры у печурки расселись кто на чём. Через полузакрытые глаза рассмотрел – разливать что-то по кружкам начали.
Мне на свет смотреть больно, вот и не открываю глаза полностью…
Выпивают, поздравляют друг друга. Правильно – Новый Год. У всех, кроме меня…
– Ребят, возьмите…
Трясущимися руками из вещмешка свой ром достал. Мне сейчас не до него, а им – самое то зайдет. Пусть весело наступления девятьсот пятого года отметят.
Мужики загомонили весело. Меня хвалят. Выздоровления желают.
Мой ром им – как слону дробина. Только по глоточку.
Скоро встретившие наступивший новый год по своим нарам разошлись, а мне что-то совсем плохо стало.
– Василий, Василий…
Позвал я дежурившего у печурки. Тот сидит, носом клюет. Не слышит меня.
– Василий…
Снова не слышит.
Чем-то бы бросить в него, да сил нет…
– Василий…
– А?
Ну, наконец-то… Так и помереть без помощи не долго.
– На полустанке сообщи про меня… Ну, что заболел…
Сухими губами я прошептал. Язык у меня – как терка.
– Попить дай…
– На, попей, попей, Вань.
Попил. Кружкой чуть зубы себе не выбил. Где-то скоро после этого и забылся.
В себя пришёл от кашля. Своего собственного.
Глаза открыл. Еле-еле. Слабость во всем теле просто страшная.
Поразила тишина. Перестука колёс не слышно.
Стоим где?
Приподнял голову с подушки.
Мать моя!!! Это я где?
Совсем это не наша теплушка. Комната какая-то керосиновой лампой едва освещенная. В ней – кровати рядами. Я сам на такой же.
На кроватях тела под одеялами. Все спят. Кто и похрапывает. Один я, сижу, башкой кручу. Ну, как сижу – привстал немного, трясущимися руками опёрся.
Так, так, так…
Ничего не помню.
Как я тут оказался?
Где я?
Похоже на больничную палату.
Хорошо, не мертвецкая… Было у нас в губернской больнице такое.