– Рыжие, рыжие… – усмехнулась Евдокия. – Вот вам клад и не даётся…
Тут я про этот самый клад историю и выслушал. Тайной она не являлась, я, наверное – как не местный, только её и не знал.
– В Килемарских лесах, что нам по дороге будут, недалеко от Красного моста сторожка, говорят, имеется. Все про неё знают, но найти вот уже сколько лет никто не может… – начал кум Федора.
– Да, да, – влез в рассказ кума Федор. – Разбойнички в ней свою добычу прятали. Причем – долго. Не одно поколение их на Екатерининском тракте промышляло. От деда к отцу и внуку они своё дело передавали. Сторожка та не маленькая – четыре на шесть метров с одним окошечком. Сама – из полуметровых дубовых бревен…
Во, как точно всё… Размеры домика даже известны…
Я на лавке поерзал, удобнее устроился. Про клады разные я читать и слушать любил. Говорят, их раньше много было. Вот и я теперь попал в это раньше.
– Под сторожкой лежат два полых трёх метровых бревна. Золотом и серебром полные… – с придыханием произнёс кум. – Набрали добра разбойнички много, но потом мор там был и они все померли. Сокровища без хозяев и остались… Перед смертью самый старый их них дорогу к избушке заговорил. Известно, что он с нечистой силой водился, вот она и не дает сторожку ту найти. Она, нечистая сила, их и от полиции защищала, никак поймать их не могли…
В нечистую силу тут крепко верили. За время нахождения здесь, в чём-чём, а в этом я убедился.
– Вот и нам клад тот не даётся. Пока.
Федор завершил рассказ.
– Да, Федя, новость ещё у нас. – кум на Евдокию почему-то глаза перевёл, хоть и обращался к Федору. – Агапит, братец мой, из Вятки вернулся. Сбежал, видно, опять из больницы… Что делать будем?
Так, так, так… Братец, значит…
Глава 8 Лучший расписной
Что делать? Что делать…
Федор тяжело вздохнул.
В артели, пока у него кукушечка не закуковала, Агапит самым лучшим расписным был…
Да, и раньше тоже…
В самой младшей вятке, когда ему ещё двенадцати не исполнилось, кто лучший костыга? Агапит. Сомнений нет. Ему среди костыг первому на шею пояс набросили и увели как за уздечку в более старшую беседу, уже в подшалимки…
Там он тоже не долго пробыл. Бои-то обычно всегда младшие вятки начинали, а старшие и смотрели – кто как себя проявляет. На Агапита смотришь – глаз не оторвать, хорош…
В старшую вятку-беседу обычно после семнадцати лет попадали, а Агапит в ней с пятнадцати лет уже был. И, не по жеребьевке бумажку из шапки вытянул, за заслуги. В пятнадцать лет «парнем» стать – о многом говорит.
Скоро его и во взрослую артель взяли. Рано его детство закончилось, мужики как равного пустили в свою компанию и он начал женихаться.
В атаманы Агапит никогда не рвался. Понимал – не по его уму. Да и не из той он семьи. Даже от дракового прозвища отмахнулся, так де, Агапитом и буду. Ну, тут – хозяин-барин.
Хотя, старший брат его – кум Никола, в помощниках у атамана ходил. В узком кругу Змеем его