… В нашем отряде геологов, была лицензия, разрешение, на отстрел медведя. Одного. И вот все решили, а все, это мой брат и я. Брат был руководитель Пешковской экспедиции. Я, правда, просто капушильщиком, со студентом практикантом, будущим геологом, Лёня звали его. А остальные геологи – курящие. Их в такое серьёзное, ювелирное мероприятие, никак. Опасно. Медведь. Он, красавец, и всеяден и вегетарианец, но чутьё и запахи… просто видит и чует за километры. Почти, как у бикфута, ну по – нашему, снежный человек…
Ох.
Вечер.
Пора бы.
… Ой.
Солнышко скоро спрячется, мы пошли на тропу, где обычно медведь ходит по своим каким-то серьёзным делам. Два наших семизарядных карабина, так они называли оружие, которое было положено по технике безопасности. Такую тяжелую игрушку таскали на своих, далеко не богатырских плечах, носили, ежедневно, на маршруте, весь световой рабочий день. Работали днём, искали серебро и золото, но я и не знал, не ведал, как это оружие применять, когда появляются перед твоим носом званые гости или дичь.
… В народе говорят, что в жизни всё бывает, и на а, бывает, и на б бывает.… Но у нас, в отряде ещё вот такое, не поверил бы, но было. Бывааает…
*
… Молодой парень, был в отряде. Так он, медведя, огромного как мамонт, встретил, однажды. Потом ещё попозже, чесал, щекотал ему ахиллесовы пятки, другой медведь. Вот везунчик.
Остался, таки с нами, живой. И крыша не поехала…не задрал его Мишка, и от страху не улетел в Райские края.
Один был на маршруте, хотя ходить в одиночку категорически запрещено было, по технике безопасности, а ему, видите ли, захотелось малинки, говорят зубы, цингу, хорошо лечит. Ой, нет, укрепляет. Цингу, как рукой снимет. Зубы потом вырастают большие и крепкие, как у бобра, клыки, даже загнутые, как у дикого вепря, вырастут… Бываает.
Сам Миша, был неизвестной породы – национальности. Мама русская, а папа, он, как и она, тоже не докопались до истины, то ли чукча, то ли беглый каторжанин, непонятной национальности. Они-то виделись в тайге маловато – всего одну ноченьку. Мама так и не разглядела его хорошо, темно было. Ночь всё-таки. Пожалела мужика неизвестных краёв, и заблудившегося во времени, принесенного попутным ветром в эти таёжные дебри. И вот плод этой встречи-импровизации…родился ровно через год. Видимо запоздавший, перезревший был плод этот Миша-самородок, для его мамы. Она уже и не надеялась хотя бы, когда-нибудь, кого ни будь, иметь, как все люди, мужа и сына… хотя бы какого. Разговаривал невнятно, да и речь была какая – то перезревшая.
И, и лицом не вышел.
Это, конечно, не совсем брак, но… Мужественный, загорелый, мужчина, парень, где только можно таак загорать?… Азиатское плосковатое и, огромный нос, как у обезьяны с острова Комодо, он сам так говорил. Какой-то злой юморист-студент, биофак, так пошутил. Так вот это чудо, было в отряде и выполняло туже работу, за такие же рублики, как и мы, студент геологического института и студент, почти созревший художник, живописец и косторез. Работали на равных, рыли в вечной мерзлоте ямки – капуши,