– Разве я виновата!
– Не знаю уж, – ответил Исаак, – но ты бы лучше не трогала.
– Я не прикоснусь больше к ее цветам, – сказала Олина. – Но они уж все равно погибли.
И почему это лопари стали теперь захаживать в Селланро гораздо чаще, чем раньше? Ос-Андерс, какие у него тут дела, неужто он не может просто пройти мимо? В одно лето он два раза ходил через перевал, а у Ос-Андерса ведь не было оленей, за которыми надо присмотреть, он кормился подаянием и жил из милости у других лопарей. Когда он приходил на хутор, Олина бросала всякую работу и принималась сплетничать с ним о знакомых сельчанах, а когда он уходил, мешок у него бывал туго набит всякой всячиной. Исаак угрюмо молчал два года.
Но вот Олине опять понадобились новые башмаки, и тут он уж не стал молчать. Стояла осень, Олина же каждый день трепала башмаки, вместо того чтоб ходить в комагах или деревянных башмаках. Исаак сказал:
– Сегодня хорошая погода. Хм! – это для начала.
– Да, – ответила Олина.
– Послушай-ка, Элесеус, разве не десять сыров было нынче утром на полке? – спросил Исаак.
– Да, десять, – ответил Элесеус.
– А сейчас только девять.
Элесеус опять пересчитал, порылся в своей головенке и вспомнил:
– Да, а еще тот, что унес Ос-Андерс, вот и будет десять.
Молчание воцарилось в горнице. Маленький Сиверт тoжe принялся считать и повторил за братом:
– Вот и будет десять. Опять молчание. Тогда Олине уж пришлось объясниться:
– Да, я дала ему крошечный сырок, я думала, это ничего. А детям еще рано соваться не в свое дело. Теперь я вижу, в кого они уродились! И что не в тебя, Исаак, это я знаю.
Намек, который Исаак не мог не отпарировать:
– Дети такие, как надо. А вот ты-то скажи мне, что это за благодеяния Ос-Андерс оказал мне и моей семье?
– Благодеяния? – переспрашивает Олина.
– Да.
– Он-то, Ос-Андерс? – говорит она.
– Да. За что это я должен давать ему козьи сыры?
Олина успела сообразить и отвечает:
– Господь с тобой, Исаак! Да разве это я привадила Ос-Андерса? Если я когда-нибудь заговаривала с ним, пусть я не сойду живая с места.
Блестяще. Исааку приходится сдаться, как и много раз раньше.
Олина же не сдавалась:
– А если я должна ходить здесь, на зиму глядя, босая и не иметь того, что Господь создал для ног, так