– Это нельзя назвать успехом «сразу», – он небрежно смахнул крошки со стола. – Эта попытка далеко не первая. Что ты думаешь, чего они начали так яростно тебя искать? Да потому что он впервые прожил больше двенадцати часов. И не просто прожил, а, как ты говоришь, сам ходит, сам говорит. Были и мертворождённые, и безумцы, кидающиеся на персонал. И уроды с мутациями были. Некоторых учёных выворачивало от их вида, не к столу будет сказано.
Я задумался. Наверное, без опыта ошибок трудно невозможно никакое движение вперёд. Тем временем, Глеб с шумом подвинул стул и встал из-за стола.
– Ладно, увидимся, – небрежно бросил он.
Глеб ушёл, кивнув на прощание официанту. С минуту я сидел в задумчивости, затем мотнул головой и тоже встал. Пора официально стать членом большой семьи транснациональной корпорации «Ранасентия» и наконец заняться делом.
После долгих блужданий по коридорам, я наткнулся на какого-то лаборанта и допросил его с пристрастием, пытаясь выяснить, где находится отдел персонала. Бедняга аж весь затрясся, увидев мой чёрный костюм и дрожащим голосом объяснил куда идти. Это не особо помогло, так что даже нужный лифт, не говоря уже о нужном кабинете, я нашёл спустя добрые полчаса. Очень жалко, что отпустил того беднягу: надо было использовать его в качестве проводника. Миловидные девушки в кабинете радушно встретили меня и мы приступили к оформлению бумаг.
Наконец-то выяснилось, кем я, собственно буду работать, сколько зарабатывать и будут ли мне оплачивать дантиста. Вся предыдущая злоба и ненависть вмиг испарились. Чёрт, да за такие деньги я готов сидеть под тестами круглосуточно! Единственное, чего боялся, так это того, что ВИЛ правда внезапно помрёт и меня выставят на улицу за ненадобностью.
Когда я вышел из отдела персонала, часы показывали уже начало одиннадцатого. Но получив такой запас мотивации, что хватило бы на всю «Ранасентию», я твёрдо решил сегодня поработать во что бы то ни стало и отправился в комнату наблюдения, где впервые встретил Залужина.
«ЦУП» пустовал. Даже часть освещения выключили: в помещении царил полумрак. Я тихонько вошёл внутрь. Только за одним терминалом бессовестно спал кто-то из учёных. Большие экраны, в основном, оказались выключены. Но самый большой прилежно работал и показывал белую комнату с сидящим на кровати человеком. Напротив него кто-то стоял. Я подошёл ближе и присмотрелся. Сидящий на кровати – это определённо ВИЛ. Бледный и такой необычный без костюма начала двадцатого века. Напротив него стоял Залужин и что-то писал в планшете, не глядя на подопечного. Кажется, ВИЛ что-то говорил.
– Боря? Ты чего здесь? – спросил приятный голос.
Ко мне подошла Алина, привычно прижимая к груди планет. Глаза были усталые и покрасневшие.
– Да я это, поработать решил. А то весь день, знаешь, с бумажками провозился.
– Поздно уже, – мягко сказала она. – Сейчас тебе никто подключать ничего не станет. Вот только Матвей Альбертович показания снимет и всё на сегодня.
Она зевнула, прикрыв рот ладошкой.
– Давай