– Ну, давай же… – помолилась я, когда крючок в очередной раз лязгнул по цепи. Прыгающая с палкой девчонка, наверное, напоминала, какого-то шамана в ритуальной пляске.
– Э, телочка, продай нам свой лифчик! – раздалось за спиной.
Переход наполнился омерзительным хохотом. Я обернулась, прижав к груди съемник. У торговой точки стояло двое тощих парней в лыжных куртках, грязных кроссовках и шапках, стянутых к макушке. Тому, что пониже ростом, не доставало передних зубов, а верзиле – растительности на голове. Дылда покручивал бейсбольную биту, низкорослый надевал на пальцы кастет. Я сделала осторожный шаг назад. Еще один – и упрусь в стену.
– Вы что-то хотели? Закрываюсь же, – вкупе с вечно угрюмым выражением лица, которое я не могла контролировать, мои слова прозвучали дерзко.
Гопники натянули противные улыбочки. Низкий кивнул на поясную сумку и приказал:
– Отдавай бабки.
«Олег оставит меня без единственного способа платить за нашу с мамой квартиру, если не получит сегодняшней выручки. Подумает, что и деньги своровала».
– Че тормозишь, овца? – заметив, что жертва мешкает, «бейсболист» замахнулся битой. – Метнулась!
– Живо!
Моя голова качнулась влево-вправо. Будто я ей не хозяйка, она моталась, отказываясь от односторонней сделки с гопниками. Руки, словно оторванные от тела, сжали сумку с деньгами. Я не успела опомниться, как ноги сорвались с места и понесли туловище к ближайшей лестнице. Непечатно выругавшись, грабители пустились вдогонку.
Забег на короткую дистанцию окончился фиаско. Лысый верзила подставил подножку, и я угодила лицом в коричневую слякоть, не добравшись до лестницы. Он схватил за волосы и прижал к плитке коленом – я не могла пошевелиться и плевалась грязным снегом, занесенным подошвами с улицы.
– Ты совсем попутала?! – гаркнул мелкий с кастетом, опустившись передо мной на корточки.
– Не могу отдать выруч… – сдула испачканные волосы с губ, – выручку. Это не мое.
– Ну а чье? Лысого?
– Олега. Олега Лысого. Он меня крышует.
Гопник присвистнул и хихикнул:
– Борямба, ну ты прикидываешь к носу? Олег Лысый крышует барышню! Тогда пардоньте, е-мое, отставить грабеж!
Я почувствовала, как неуверенно зашевелился Борямба. Захват причинял мне боль, особенно в левой руке, которую согнули как в пособии по йоге. Украдкой вздохнув, я спросила:
– Вы серьезно?
– Нет конечно, идиотка! – засмеялся коротышка и дал знак напарнику. – Борямба, стащи